Метаморфозы Уклейкина или быть Добру!.. (СИ)

"Всё! Решено! Точка! Разберусь с этим чёртовым делом и начну семейное гнездо плести - пора, блин, пора..." - восстанавливал он в нужном русле мыслительный процесс, столь неожиданно прерванный чудесным образом Воскресенской. "Так-с, так-с... однако... в таком виде в редакцию не заявишься - лицо ещё синевой отсвечивает - тут же распустят сплетни - сам рад не будешь: им только палец покажи - по локоть руку откусят, ироды. Тогда методом исключения - получается, получается... - ни хрена не получается, - что ж делать... Кстати, надо будет сегодня кровь из носу, но как-нибудь дозвонится до Сатановского - два дня уже прогулял: перебор, он, гад, и уволить может, если сильно осерчает. Стоп! К Сашке Подрываеву!!!" - вдруг осенило Уклейкина, вспомнив про старинного приятеля, который жил по соседству и небезосновательно слыл в одном лице компьютерным гением и хакером, как минимум районного масштаба, - "лишь бы только дома был, правда пить с ним опять придётся... Ну, ладно, - там видно будет... да и мне не привыкать, увы... Так-с, так-с... уже теплее. А с другой стороны: ну, хорошо, узнаю я, что за фрукт этот немчик, где сейчас проживает... и что дальше? Поговорить с ним по душам аккуратно или вначале с Петровичем посоветоваться? Ладно, ...тоже после - сначала - найти этого чёрта и обязательно с шефом связаться".

'И всё-таки интересно: как это мой мобильный состыковался с лысой головой этого Карлы, будь он не ладен, - ума не приложу! - скорее по инерции продолжали самопроизвольно ползать в разные стороны неприятные мысли по его воспалённому сознанию. "Как пить дать врёт следователь или напутал чего, ибо быть такого не может: как сейчас помню - вышел из ресторана и напрямки до дома, в люльку! Если б чего и было по дороге, а тем более такое - наверняка запомнил бы. Хотя, откровенно говоря, как домой попал и мимо дивана рухнул - в голове не отложилось... А может... кто-то всю это котовасию подстроил? Да нет, - это уж совсем шизофренией отдаёт...", - испугался он последней мысли и тут же прогнал оную из сознания от греха подальше.

"Нда... кругом засада - что ж за жизнь такая?! Ещё эти цыгане... Ну, разве можно знать имя совершенно незнакомого им человека? Может, как говорится, наугад по-Вятски: ляпнула грудастая, да и попала в яблочко... Или они вовсе померещилось мне, как давешний черт во сне - вон какая жарища навалилась - хоть целиком в костюме лезь в воду, плюс нервы после почти смертельного свадебного похмелья, хамоватого участкового и вредного следователя, как струны перетянутые, - ещё чуть-чуть - и лопнут к чертям собачьим".

Действительно помимо известного внутреннего психологического дискомфорта на Володю, как впрочем, и на Москву в целом, к полудню, словно из гигантской огнедышащей печи размером с небо, начало неспешно и лениво, но угрожающе-неотвратимо, увеличиваясь в объёме и температуре, распространятся нестерпимое пекло.

"Ну, ничего, ничего... - успокаивал, и едва не до слёз, жалея самого себя Уклейкин, непроизвольно сжимая кулаки, что бы хоть как-то противостоять несчастной судьбе, - "теперь у меня, наконец, истинная цель есть, даже две: Наденьке, лапочке, в любви открыться и роман дописать'.

Приободрённый этим и, несмотря на не желающий растворятся в настоящем горький осадок минувшего и отбрасывающий тягостную тень на грядущее, Уклейкин, сняв пиджак, первый раз за день закурил, причём с подлинным наслаждением.

- Молодой человек, вы с ума сошли... тут же ребёнок... - вдруг, откуда-то сзади прошипел проколотой велосипедной шиной сквозь плотный ряд зубов готовых перегрызть любой гранит за своё единоутробное спящее в коляске дитя женский голос неопределённого возраста.

- Из... извините, - вздрогнул Уклейкин, выронив сигарету, которая едва не прожгла на брюках дырку, - я вас не заметил... ещё раз простите...

- Простите... - по инерции, но с гораздо меньшим возмущением, продолжила ворчать бдительная родительница, польщённая редкой для неё вежливостью одинокого и хорошо одетого мужчины, - а ещё с виду приличный...

"Тут по неволе с ума сойдёшь", - согласился с удручающим диагнозом, поставленным случайной мамашей Володя, и молча, чтобы не, дай Бог, своим голосом не потревожить ангельский сон дитя, аккуратно затушив об урну окурок, продолжая жестами и мимикой извинятся за невольно причинённое беспокойство. Затем он элегантно развернулся и неожиданным для себя твёрдым шагом, косвенно подтверждающим осознанную решимость, во что бы то ни стало исполнить составленный им только что план первоочередных мероприятий, направился прочь из тенистого парка в продвинутое логово Саши Порываева.