Метаморфозы вампиров

Распознать их не составило труда: именно этих созданий он видел в Космическом Музее внутри исполинской прозрачной колонны, уходящей в недра «Странника». Больше всего они походили на огромных спрутов, только щупалец было куда больше. По мере приближения они скорее напоминали перевернутые корневища деревьев. При движении вперед их толкала лишь половина щупальцев; остальные нежно покачивались сверху (Карлсену вспомнилась иллюстрация из детской книжки, где изображалась мифическая Медуза Горгона). Своим видом они нагоняли скорее страх, если бы не радостный вид Крайски.

— Это еще что? — спросил Карлсен, предусмотрительно понизив голос.

— Мы зовем их снаму. Такими были мои предки двести миллионов лет назад.

В уме мелькнул вопрос, почему же «снаму» за все эти двести миллионов лет так и не изменились, но чувствовалось, что сейчас не до этого. По хрустящему глянцевитому песку они приблизились к оранжевым чудищам, безмолвно застывшим, словно волоченье полностью их вымотало. Свесив сейчас наземь все щупальца, они действительно напоминали обрубки деревьев с длинными змеистыми корнями.

— Куда они нас?

— Никуда. Просто одолжат нам свои тела.

Карлсен ошарашенно уставился.

— А как?…

— Не время сейчас, что да как. Делай как я, и все.

Стоило подойти к ближнему снаму, как тот взнял половину своих щупалец в воздух — вблизи различалось, что их извивы покрыты белыми пятнышками-бородавками. Крайски шагнул прямо в оранжевые космы, которые, сомкнувшись, фактически скрыли его тело в подобии влажного травяного кокона. Карлсен завороженно наблюдал, что же сейчас будет, но ничего такого не происходило. И тут почувствовалось, что с ним контактирует тот, второй снаму. Ни единого звука, лишь упорное зазывание ступить в гущу щупалец-водорослей. Едва он это сделал, как они нежно сомкнулись, заключив его в тягучие объятия, холодные и скользкие. Причем не неприятные, а скорее, наоборот — до странности сексуальные, сладостно раздражающие пах. Вот что-то облекло пенис, вызвав безудержное возбуждение, в считанные секунды повергнувшее Карлсена в оргазм. При этом его вкрадчивым, змеистым движением словно вытянуло из собственного тела, и он гладко соскользнул в ждущий зев скользкой утробы. Ощущение, удивительно похожее на момент соития с Фаррой Крайски.

Он понял, что неуловимо проник в сознание снаму, точно так, как слился тогда с Фаррой. Какие-то секунды они разделяли громоздкую тушу сообща. Но вот он оказался один, чувствуя, что сжимает у себя в щупальцах человеческое тело. Человек, зашевелившись, начал вырываться. Отпустив, он узнал в нем себя, Карлсена — вот, отпрыгнув, он чуть не упал. Оперевшись о песок, пружинисто выпрямился. Крайски в нескольких футах, уже припустил через берег к приемникам.

Один взгляд на скалистый склон, и стало ясно, почему он побежал. Синие грибы, внешне якобы неподвижные, находились уже в сотне-другой ярдов. Крайски, добежав до одного из приемников, юркнул внутрь и закрыл следом дверь. Тело Карлсена забежало в соседний. Когда дверь за ним закрылась, «грибы» остановились, видимо понимая, что не успели. С такого расстояния хайсерры напоминали не грибы, а уродливые, искаженные человечьи тела под эдаким синим зонтом. Было в них что-то безотчетно зловещее, гнусное. Несмотря на отсутствие глаз, ощущалось, что пятнышки-бородавки представляют собой сенсоры, дающие гораздо больше информации, чем все человеческие чувства вместе взятые. А чувствовалось, что эти синие поганцы способны поглощать жизненную энергию других существ и удерживать их в своего рода анабиозе — примерно так, как на Земле отдельные виды пауков парализуют свою жертву ядом, и та живет сколько надо. Но в этом случае суть была не в подпитке свежей едой, а само наслаждение страхом и отчаянием жертвы. Причиняя страдание, эти существа чувствовали в себе большую живость — на Земле такое свойство присуще садистам.

Его коснулось щупальце, Крайски давал понять, что пора уходить. И хорошо, что пора. На новое это тело жара действовала еще более угнетающе — у снаму, судя по всему, отсутствуют потовые железы.

Возвращаться в море было невыразимо приятно. Блаженая прохлада — ведь тело приспособлено именно под эту температуру. Удаляясь вперевалку от берега (вода здесь не такая плотная, как у земных морей), он понимал и то, почему верхние щупальца у снаму при перемещении дыбятся в воздухе. В их нехитрой нервной системе все взаимосвязано, так что действовать порознь щупальца просто не могут. Теперь понятно, почему «глаза» у снаму расположены снизу. Время они проводят, в основном, у поверхности, внимание направляя туда, в глубину.