Метанойя. Две стороны Александрины

– Конечно. Это нормально, Саша. Поэтому вступление в наше сообщество даст возможность найти твою маму, такая общая связь дает большие перспективы. Когда ты вернешься к нам, это почувствуешь.

Сколько нового открывалось для меня, все эти слова о связях, о моем возвращении. Но как? Как я могла быть здесь когда-то? Это же абсурд. Такое невозможно не помнить.

Всю дорогу, что мы ехали, я чувствовала аромат пионов, маленькие птички опускались до наших голов и летели параллельно, сопровождая какое-то время, люди улыбались нам и приветливо махали руками. Сплошная радость и эйфория.

Здание сообщества встретило нас сумраком и умиротворяющей тишиной.

– Какие гости! – Ментор покачал головой, широко улыбаясь. – Мы тебя заждались. Ну, ты готова?

– К чему? – переспросила я.

– К приключениям! – Блондин восторженно вскинул руки.

– Брат, нужно поговорить, – остановил его Даниил и увел за пределы зала, где мы встретились.

Саймон поприветствовал меня, по-дружески сжав мои плечи.

– Александрина! Рад, весьма рад встрече. Тебе удобно так передвигаться? – он указал на мой гипс в тапочке.

– Да, без проблем, – я махнула рукой.

– Тогда пойдем, пройдемся, посмотришь наши гнезда.

Мы двинулись по территории здания, Саймон заводил меня в залы и комнаты, рассказывал о принадлежности каждой и пояснял функцию. Комнаты действительно были похожи на гнезда: обжитые, уютные, полукруглые, со странным убранством, мне казалось все бархатным и мягким, хотелось прикоснуться, погладить рукой, и вообще, очень притягивало остаться.

– Хочешь, где-нибудь посидим, – предложил мужчина. – Может, понравилось где-то?

Я задумчиво остановилась, вспоминая комнату, где мне хотелось остаться.

– В сиреневой понравилось, там просто шикарно.

– Отлично, – кивнул Саймон. – Пойдем.

Сиреневая круглая комната выглядела необычно и была обставлена мебелью сиреневых тонов, совершенно лишенной углов, стекло в круглом окне тонировано сиреневым оттенком.

– Нравится? – спросил мужчина.

Я заворожено покачала головой:

– Да, она необыкновенная!

– Она твоя. – Саймон вложил в мою руку ключик. – Мы ими не пользуемся, нет надобности, это больше как принадлежность комнаты к тебе, как визитная карточка.

Я удивленно посмотрела на ключ.

– В смысле «моя»?

– Саша, я лично дарю ее тебе. – Мужчина одобрительно сжал мое плечо крепкой ладонью и подвел к мягкому сиденью кресла. – Присядь.

Я опустилась в пушистое нечто, и оно приобрело форму моего тела, создавая отдых идеальным.

– Вот это мебель у вас! – удивилась я, оглядывая чудо, в котором комфортно утонула. – Мне так нравится здесь, вообще у вас необыкновенное общество и мир.

– У нас всем нравится. А ты наша особая гостья, и я хочу, чтобы твое пребывание здесь приносило максимум со знаком плюс. Комната твоя, она ждала тебя давно, поверь. Ты можешь в любое время появиться у нас, беспрепятственно пройти в любую зону, все члены «СМиДа» предупреждены на счет тебя. Так что все здесь тебя ждет и каждую секунду готово принять.

– Так неожиданно. Чем я это заслужила? Почему я?

Саймон внимательно посмотрел на меня, выдержав паузу.

– Мы ждем твоего возвращения. Нам важен каждый член сообщества, но ты – не каждый, ты наша главная часть, составляющая наше будущее. Тебе это непонятно на данный момент, знаю, но если ты захочешь – эта дверь откроется для тебя, Александрина.

Что-то в словах руководителя было мне знакомо, но что именно, не могла уловить.

– Даниил говорил про возвращение, – задумчиво ответила я. – Если честно, пока сложно говорить об этом.

– Не нужно пока говорить. – Саймон хрустнул выгнутыми пальцами. – Все придет в свое время. Ты уже с нами, хотя совсем недавно не знала о нашем существовании. Лучше расскажи, как ты сама поживаешь, что тебя радует, а что тяготит.

Я открыла свою тоску и стремление к этому миру, свою депрессию на моей стороне, которая меня душила последнее время, и проблему с беременностью.

– Знаешь, – сказал Саймон, – часто дети, от которых хотят избавиться внутриутробно, после рождения становятся опорой и единственной радостью. Это статистика. И матери спустя годы рассказывают, что очень рады, что не убили этого ребенка, потому что именно он становится ближе всех, и именно он становится чем-то важным в жизни. Еще немаловажно, что избавившись от нерожденного человека, мать рушит все дороги будущего, которые так или иначе должны были соединиться с другими людьми. То есть вред в миллиардной степени.

Опустив голову, я внутренне согласилась с услышанным.

– Ваши слова имеют большую силу. Что-то вошло в меня сейчас, что-то важное и нужное на данном этапе жизни.

– Это просто к сведению, информация на больную тему. Все будет хорошо, правда?

Я кивнула и посмотрела на удивительного человека, который только словами, не переходя на личности, сумел перевернуть мою позицию в противоположную сторону.

После душевной беседы мы вернулись в холл на первом этаже, и Саймон передал меня, как он выразился, своему продолжению.

Нас встретили Ментор и Даниил.

– Храните ее как зеницу ока, – строго сказал Саймон, крепко сжав ладонями мои плечи. – Ошибки от вас не приму. Вы знаете.