Метастазы

– До утра пробудешь здесь, – сообщил ему здоровяк в форме, – потом на допрос.

Назару было плевать, что с ним будет дальше. С кромешным равнодушием он выполнял то, что требуется, не обращая внимания на слова, летящие в его сторону. Железная дверь закрылась, ставни защелкнулись, и парень остался ждать в одиночестве. Смертельную тишину нарушало лишь жужжание кварцевой лампы на потолке. Рана на лбу напоминала о себе тупой ноющей болью. Сколько теперь здесь пробудет и что дальше – он не знал. Вопросы в голове перемешались в кашу. Как так быстро налетела полиция? Как он себя сдал? Куда подевался Егор? Что теперь будет с общим делом? Теперь менты в курсе задуманного плана и в любом случае предпримут противодействующие меры. Остановить или повернуть время вспять не представлялось возможным. Ни позвонить, ни кому-то передать новости о своём положении Назар не мог. Оставалось лишь находиться наедине с собой и разъедающей виной. Теперь его ждёт суд и уголовный срок. Но это минимум к чему может привести оплошность. Сколько людей пострадает из-за него. Сколько товарищей выследят и накроют. Как же так могло случиться, чтоб его взяли прямо на месте преступления… Парня одолевали терзания и сожаление. Обхватив руками голову, он сидел в одном и том же углу до самого утра. Но ощущение времени пропало. Иногда на секунды удавалось провалиться в сон, но затем волна волнения накрывала вновь. Если бы только удалось сбежать… Ещё бы только пару минут… Просто загрузить файл и выкинуть флэшку…

В полубреду парень томился в камере, пока не раздались шаги в коридоре и звон ключа. Здоровяка сменил коротышка, рядом с которым стояло знакомое Назару лицо. Назар начал догадываться, что произойдет дальше.

– Старые друзья, – заявил с иронией Игорь , – не прошло и года.

Назар встал со скамейки, не видя смысла растягивать комедию.

– Понравилось в прошлый раз у нас.

– И не говори, – коротышка немного картавил, – после первого раза все возвращаются. Точно мёдом намазано.

Игорь пропустил реплику напарника мимо ушей и накинул браслеты на запястья заключённого. Сотрудник полиции даже не объяснил куда ведет юношу, так как всё было каждому понятно. Старший лейтенант уже ждал с нетерпением пойманную рыбку в своём кабинете. Ждал, так как видел в парне идеальную наживку на поимку Летаева и возможность предотвращения его операции.

Заведенный с самого утра Семён Павлович ерзал за рабочим столом и слушал запись на изъятой флэшке. Он разбирал каждое слово, дабы не упустить чего-то важного. Он узнал голос Лето и восторжествовал, осознавая, что теперь неугомонному бунтарю не удастся выскользнуть из его лап. Лейтенант готовил в уме сопротивление и предвкушал победу. Потенциального уголовника уже не спасут никакие деньги. Никакая взятка не загладит то, что он намеревается натворить. Усы шевелились над тонкими губами, глаза оставались прищуренными. Сейчас нельзя было ошибиться. На кону стояло слишком многое.

В дверь постучались, и на пороге возник Назар. Его каменное лицо с отвращением взглянуло на Валдаева. Он видел мужика второй раз в своей жизни, но тот уже успел смертельно надоесть. Семен как раз пребывал в замечательном расположении духа.

– Ну здравствуй, Назар, – поприветствовал он правонарушителя, как старого приятеля, – не послушал ты меня всё-таки в нашу первую встречу. Я то тебе поверил, что ты не связан с делишками Летаева и имеешь свою голову на плечах…

Каждое слово лейтенант чеканил с не подменным удовольствием.

– Я же предупреждал тебя, что дружба с ним плохо закончится. Этот социопат любому жизнь пустит под откос…

Назар не менял выражения лица. Ему не нужно даже было слышать бред лейтенанта, чтобы презирать того всей душой. Вены на лбу от напряжения пульсировали, а рана вновь начала зудеть.

– Скажи мне, мой друг, – не прекращал Валдаев, – твой товарищ тупой или чересчур самонадеянный, думая, что так легко сможет реализовать свою «революцию»? Он не понимает, что на любое волнение, выходящее из рамок, власти будут оказывать должное сопротивление? Пострадают невинные люди. Большинство получит штрафы, а многие и срок. Пусть он маленько и навредит нынешнему благополучию города, но ничего сверхкритического ему не позволят совершить. Он хочет ломать, переворачивать, крушить, но диссидент бессилен против нас.

Семен Павлович говорил тихо и спокойно, держа под контролем ситуацию.

– Он же псих. Больной человек. Его надо изолировать от общества. Ему верят лишь глупые подростки и подобные ему маргиналы. Я говорил уже и ещё раз повторюсь – он кардинально ничего не изменит! Люди останутся прежними, им срать на этого обдолбанного диджея.

Он хлопал блаженно глазами, наблюдая за поведением парня.

– Ты должен это понимать. Хоть ты и выбрал не ту дорогу, но твоим глазам я верю. Ты хороший человек.

Назар догадывался, к чему тот клонит.