Метастазы

В какую-ту секунду Валера оторвал глаза от ночных фонарей, освещающих летнюю зелёную траву. Он достал телефон и, немного покопавшись, нашел то, что было необходимо. Стрекотание сверчков прервалось постепенно нарастающей из динамика музыкой. Это были биты Лето, написанные им на пике его любви к жизни. Той любви, которую мало кому давалось когда-либо достичь и прочувствовать. Тихая, спокойная, окунающая в красоту и ностальгию музыка заполнила палату. Валера отпрянул от подоконника и, закрыв глаза, начал потихоньку танцевать. Он плавно водил руками по воздуху, иногда переступая с одной ноги на другую. Его движения были полны лёгкости и свободы. Назар встретился с игривыми глазами Олеси и разгадал её настрой. Одновременно девочка и парень поднялись и присоединились к танцору. Они двигались под музыку рядом с постелью Лили. Маленькие ручки кружились в полутьме. Рыжие волосы плавали по лёгкому ветру, прорвавшемуся из открытого окна. Сердце обретало покой. Друзья танцевали, отбросив в помойку всё, что знали и когда-нибудь узнают. Стоял аромат летнего свежего тепла. Тени от фонаря переливались на стене с рисунком счастливых людей. Мир не был таким, каким его привыкли воспринимать. Всё снизошло до атомов, до пустоты. Жизнь превратилась в один безмятежный танец.

Эпилог. Те, кто спасён. Те, кто спасёт. Те, кто остаётся.

«Давно не писал в дневник. Наверное, с самого крайнего путешествия. Что тут сказать – был счастлив. Метастазы, все дела. В голове до сих пор не укладывается то, что произошло. Вроде бы ничего не изменилось, но на самом деле перевернулся мир. Я теперь знаю куда иду. Побег битника превратился в дорогу воина. Так же из ниоткуда в никуда, но сейчас я уверен, что обрел тот смысл, который спасёт. Я не грущу больше. Для меня мои жизнь и смерть – сущие пустяки. Лестница вечного счастья сработала на ура. Каждое событие подводило меня к финалу и не произошло ни лишнего, ни случайного. Значит так надо. Значит так должно быть. Я знаю зачем нужна вера. Чтобы сохранить в себе человека. Чтобы пережить то, что с тобой происходит. Верить можно во что угодно. Вокруг всё эфемерно и нет исключений. Я знаю, что впереди Левиафан, который сожрет с потрохами без суда и следствия. Но я буду идти до конца и верить, что так надо. Другого просто не дано. Там, где нет выхода и смысла, приходится обманывать себя и бесконечно отвлекать. Главное, принять и познать всё сейчас, дальше лишь ожидает свободный и вечный полёт. Я знаю зачем нужна любовь. Чтобы всегда имелись силы. Сломать человека очень легко. Жизнь это проделывает с большой охотой без каких-либо поблажек. Любовь то, что делает неуязвимым и щедрым. Любящий готов делиться тем, что имеет. И конечно, я теперь знаю зачем я тут. Затем, чтобы сделать как можно больше людей счастливыми. Выбрать смех, танцы, секс, молодость, путешествия – любой способ, чтобы пользоваться своим внутренним богатством. А чтобы никогда не надоело, нужно выбрать жить для других. Для абсолютно всех. Без логики, без справедливости, без переосмысления, без взаимности-без всего. Временному, незначительному и биоразлагаемому существу это подходит. Надо пережить много плохого, чтобы осознать как всё смешно и просто. Но бездна глубока, а Фудзи высока. Поэтому стоит, подобно дураку, наслаждаться дорогой и не искать других ответов и предназначений. Мы просто существуем, меняемся, принимаем, стареем. Все по-разному, но всё же в рамках шаблонного человеческого естества. Можно окончательно признать этот факт и не выдумывать из нас что-то лучшее. Мы прекрасно обречены. Но всё будет, в конце концов, хорошо. Это говорили люди, которых я любил и люблю. Значит, так оно и будет.»

Назар не спал. Держал дневник в руках и перелистывал страницы, вспоминая прошлые записи и чувства, побуждающие писать. Действительно, всё изменилось. Пишущая ручка произвольно добавляла на страницах то, что хотелось. Но тут дверь открылась. На пороге возник Валера. Назар поднял глаза на тёмный силуэт, застывший на месте. На улице стояла глубокая ночь и в хосписе все давно спали. Видимо, кроме двух парней, которым так тяжело уснуть.

– Я ухожу, – собравшись с силами, молвил охрипшим голосом Сад.

Назар продолжал смотреть на друга, облокотившись спиной к стене. Открытый дневник битника валялся в открытом виде на коленях, сосредоточив на себе тусклый свет фонарей. Почему-то Назар всё понял.

– Я не могу больше, – говорил Валера, открывая перед товарищем душу, – я не могу с этим жить. Эта неискоренимая и неизлечимая боль… Внутри всё гниёт от слабости и грусти…

Не получается ни у кого оставаться вечно сильным. Где-то в глубине прячется та ощутимая пустота, которая напоминает о пережитом и осознанном. Мы мечемся в вечном отчаянии, но становимся настоящими людьми.

– Если я останусь, то сторчусь или сопьюсь… Я не могу это перенести.

Каждому жизнь найдет способ уничтожения. Она и не хотела с самого начала нас оставлять живыми навсегда.