Метательная артиллерия и оборонительные сооружения Древней Руси

Дореволюционные исследователи рассматривали Кирилло-Белозерский монастырь преимущественно с точки зрения церковно-религиозной. Не удивительно поэтому, что крайне скудные сведения о монастырской крепости, и тем более о ее вооружении, затерялись среди описаний «святых и святынь».

Из всех проблем военной истории монастыря его оружейная палата больше всего привлекала внимание. Однако в работах XIX в. остатки монастырского оружия, лежавшего тогда в здании казначейских палат, рассматривались в основном как любопытные «воинские вещи», имеющие только «достоинство древности»[618]. В 1868 г. эти «вещи», в числе которых находились заржавленные пищали, бердыши и секиры, были переданы в Новгородский музей. Позднее туда же вывезли и пушки[619].

Во второй половине XIX в. и начале XX в., когда внимание к русским древностям значительно повысилось, появились первые серьезные работы по истории Кириллова монастыря и, в частности, о его военном прошлом. Среди них особое значение имела публикация составленной в 1668 г., описи кирилловской оружейной палаты; после издания описи стало известно, что в 60-х годах XVII в. в монастырской казне хранилось около 8500 предметов вооружения[620]. В 1830 г. небольшая часть кирилловского оружия поступила в Эрмитаж[621]. Описание нескольких шлемов, секир и пищалей, поступивших в 1870–1872 гг. из Кириллова в Петербургский артиллерийский музей, было опубликовано Н. Е. Бранденбургом в каталоге музея[622].

Работой, продвинувшей далеко вперед изучение истории монастыря, был капитальный труд Н. Никольского (издан в 1897 и 1910 гг.). Фактическая часть этого труда основана на огромном количестве архивных источников. В нем автор коснулся, в частности, и вопроса о строительстве стен и их вооружении в XVI в. — начале XVII в. Однако исследователь мало уделил внимания военному прошлому монастыря, в частности его вооружению, недостаточно показал важное стратегическое значение монастырской крепости и пришел к неверному выводу о том, что в начале XVII в. монастырь «не имел ни оружия, ни пороха, ни стрельцов, ни разведочной службы»[623].

После Великой Октябрьской социалистической революции, когда Кирилло-Белозерский монастырь был превращен в государственный музей, создались новые условия для изучения его военной истории. Г. Г. Антипин в брошюре, посвященной крепости Кириллова монастыря, в общих чертах описал историю ее строительства в XVII в., пользуясь для этого работой Н. Никольского, указал на ее вооружение в это время и привел некоторые новые данные, характеризующие кирилловские укрепления в XVIII в., когда пушки на башнях и оружие в арсенале «постепенно приходили в негодность, утрачивая свое боевое значение в связи с ростом военной техники»[624].

Вслед за Г. Г. Антипиным более серьезно и подробно осветил историю Кирилловской крепости в XVI и XVII вв. Н. Н. Забек[625]. Однако, систематизировав опубликованные ранее материалы, он не привел в своей работе каких-либо новых документов, связанных с историей монастыря и его вооружением. Между тем документы данного монастыря сохранились в архивах Ленинграда, Вологды и других городов. Они-то и дают возможность заново осветить некоторые моменты истории крепости и иначе охарактеризовать ее вооружение в XVII–XVIII вв.[626]

II. Крепость Кириллова монастыря в XVI в.

Рис. 1. Общий вид Кирилло-Белозерского монастыря с озера

Крупнейший на севере Кириллов или Кирилло-Белозерский монастырь (рис. 1) был основан выходцем из московского Симонова монастыря — Кириллом в 1397 г.[627]. В это время при помощи монастырской колонизации, осуществлявшейся по инициативе государственной власти, московские служилые люди и духовенство прибирали к рукам нетронутые богатства северного края, заводили на новых местах обширные феодальные хозяйства.

С самого начала своего существования монастырь не был тихой, уединенной обителью, какой старалась представить его церковная литература. Он был расположен на чрезвычайно выгодных торговых путях: в 8 км западнее его протекала Шексна — важная водная магистраль края, а восточнее проходила сухопутная Вологодская дорога, соединявшая Москву с Белым морем. Возникновение монастыря на скрещении этих путей было одним из этапов освоения северной области, ставшей для Москвы в XV в. плацдармом наступления на Новгород[628]. «Так религиозно-просветительное дело постепенно превращалось в мирское, тесно связанное не только с усилением Москвы, но и с обороной ее рубежей»[629].