Метель

– Ладно, верю, тогда слушай. Рудольф Дизель – всемирно известный изобретатель. Правда, что он изобрёл конкретного, я не знаю. Может, дизельный двигатель, может, что-то другое. Это – в данном контексте – совершенно неважно…. Итак, в самом конце сентября 1913-го года, в порту европейского города Зебрюгге, знаменитый Рудольф Дизель взошёл на палубу парохода «Дрезден», чтобы отправится в Лондон. На следующее утро обнаружилось, что он таинственно исчез. Исчез неожиданно, внезапно и навсегда…. Естественно, что самой правдоподобной версией – на то Время – считалось банальное самоубийство. Мол, у Дизеля – например, от избыточной славы – внезапно поехала крыша. Вот, мол, бедняга-Рудольф и сиганул в холодную воду, чтобы свести счёты с опостылевшей жизнью.…А, оказывается, что он, просто-напросто, «отправился» в Прошлое – посредством меткого удара светло-зелёной молнии…

– Прошу, дорогие друзья, обратить ваше аристократическое внимание на последние слова покойного Рудольфа Дизеля, – прервал словоохотливую княгиню Петька. – На очень важные и – по моему скромному разумению – судьбоносные слова.

– На какие, пардон, именно?

– Мол, через несколько ближайших суток магнитные аномалии – в этой конкретной местности – прекратятся. А непосредственно перед закрытием временного «окошка» количество зелёных молний резко возрастёт…. Понимаете, о чём я вам толкую? Есть ещё реальный шанс – у нас с вами – вернуться в родной двадцать первый век. Есть! Вы как настроены, благородные князь и княгиня?

– Извини, Пьер, но мы остаёмся, – коротко переглянувшись с Ольгой, буднично и холодно сообщил Глеб. – Ты, небось, думал, что все эти красочные и долгие разговоры – про бесценные южноафриканские алмазы и далёкие тропические острова – обычный мечтательный трёп? Мол, обыкновенные дешёвые прожекты и понты, высказанные сгоряча, под воздействием коварных алкогольных паров?

– Ничего такого я не думал…

– Думал-думал! – тут же подключилась Ольга-Ванда. – Глазёнки-то – бесстыжие и наглые – блестели тогда очень уж недоверчиво и насмешливо…. А мы, что бы ты знал, ребята серьёзные и бесконечно-упорные. Пойдём до самого конца, не останавливаясь ни перед чем…. Значит, прямо сейчас помчишься в Ненарадово, на встречу с ненаглядной и трепетной Марией Гавриловной? Будешь склонять её к нежному сожительству – среди светло-зелёных, добрых и извилистых молний?

– Непременно помчусь и буду настойчиво склонять. Только не прямо сейчас. Надо же и с наглыми волками разобраться, отомстить, в том числе, и за смерть несчастного Рудольфа Дизеля. Их волчья вина – в этом деле – лишь косвенная? Ну-ну! Иногда косвенная вина и есть – самая главная…. Опять же, я намедни обещал – одной знакомой княгине-графине – бесстрашно поднять на русскую охотничью рогатину матёрого медведя. Давал честное слово гусарское…

– Прекращай, Пьер! – непонимающе поморщилась Ольга. – Если тебе надо срочно скакать, то и скачи. Какой ещё, к порченой маме, матёрый медведь? Какое – слово? Совсем тронулся умом?

– Гусарское, дорогая княгиня, гусарское слово…. Вы – ребята серьёзные и бесконечно-упорные? А я, получается, пальцем деланный, неуклюжий и трусливый толстяк? Нет, уж, дорогие мои, ошибаетесь! И во мне природного упрямства – выше макушки любого терема княжеского…

Через три с половиной часа в Николаевке – в столовой барского дома – состоялось внеочередное совещание.