Метель

Коул

До дома Томаса оставалось совсем немного. Я не спешил: во-первых, по снегу трудно пробираться вперед, а потом, еще хотел дать Клиффорду время доделать все делишки. Не хотел видеть, как он ее трахает, не мое это. Лучше просто посмотреть на нее потом, как он все кончит, как собьет с нее спесь. Увидеть ее жалкой, униженной, поставленной на место, просто сучкой, которая даже плевка в лицо не стоит. Я всегда говорю: бабам надо периодически напоминать, кто главный. Поэтому я не спешил, и когда подошел к дому, звуков оттуда никаких не раздавалось. Я подумал, что он, наверно, уже кончил и что, может статься, эта история просто так не сойдет. Придется же как-то объяснять Бенедикту, чего это она в таком виде. И еще ей самой доходчиво втолковать, чтоб не вздумала говорить правду. Я вошел в дом, дверь была приоткрыта. Клиффорд лежал на полу. Даже штаны не натянул, а уже завалился спать — вот балда. Девки я не увидел; наверно, где-нибудь хнычет в углу. Я сказал Клиффорду: «Ну что, вставил ей как надо?» Он не ответил. Я подумал, что он, видно, крепко придавил, только странно, что не издает ни звука, хотя обычно-то храпит как трактор. Я подошел ближе, на полу была липкая лужа. Я достаточно повидал в жизни, чтобы безошибочно определить, что разлито. Я схватил его за плечо и развернул к себе лицом — он был мертв. Лежал с открытым ртом и широко раскрытыми глазами. Из горла торчало Томасово долото. Тут я здорово разозлился. Единственный мужик на всю округу, с кем можно было поговорить! И надо же — дохлый. Я огляделся по сторонам и вычислил, где девка: забилась в дальний угол, руки все вымазаны кровью Клиффорда. Смотрит затравленно, прямо как заяц, попавший в луч фар. Я ей сказал: «Завалила Клиффорда! Ну что, рада теперь?» Она не ответила. Я пошел на нее, пока не встал вплотную, морда к морде, так что пришлось ей все же посмотреть на меня, и стал орать: «Мало того что ты погубила мальчонку, хочешь теперь угробить тут всех одного за другим?» Она сказала только: «Я все знаю, Коул». «Что — все?» — переспросил я. Хотя и сам мог легко сообразить, о чем она. Тут-то мне стало ясно, отчего она так презрительно все это время на меня смотрела. Я еще больше разозлился. Смотрит, видите ли, она на меня с презрением, свысока — как смотрели все: и мой адвокат, судьи, и присяжные, и охранники, и даже мужики в тюряге, которые были ничем не лучше меня, но туда же, били меня, навешивали, чтобы проучить как следует. Как будто я чудовище, а я ничем не хуже их. На самом деле никто никогда не пытался меня понять, кроме Клиффорда, конечно. И уж точно не ей меня судить, этой девке, которая не сумела даже толком обслужить Бенедикта и его мальца. Я пока не знал, как с ней поступить, главное, не дать ей поломать всю мою налаженную жизнь. Я же так все придумал, нашел идеальное место, столько лет здесь обустраивался — не для того, чтобы меня вышвырнула отсюда какая-то бабенка, ну уж нет. Теперь я даже не мог вызвать полицию, чтобы они ее закрыли за убийство Клиффорда, поэтому решил, что лучше всего уладить дело по старинке, как сделал бы и сам Клиффорд, если бы она его не пришила. Только надо все хорошо продумать и, главное, быстро, пока Бенедикт не заявился. Я отступил назад, взял ее на прицел, приказал встать и идти к выходу. Одному из нас суждено было погибнуть, и с чего бы погибать именно мне. Ведь могла же она наложить на себя руки от переживаний — что убила человека или что потеряла ребенка, надо просто ей слегка помочь. А Бенедикт в такое вполне поверит, и тогда мы заживем с ним вдвоем нормальной жизнью, почти как прежде. Она встала, даже не пикнула, может, решила, что я поведу ее домой. Я мотнул стволом в сторону двери. Она надела ботинки, кривясь от боли, и пошла впереди меня в своем жалком свитерке и штанах, которые все еще были расстегнуты. Она выглядела мельче ростом, чем обычно, и хромала. Я надеялся, что Клиффорд, по крайней мере, успел все сделать до того, как его пришили, но чего уж спрашивать. Да если честно, мне без разницы. Теперь я главный, я решаю, что и как будет дальше, и я решил заткнуть ее раз и навсегда. Она вышла на порог, я крепко сжимал ружье, потому что, если ей удалось переиграть Клиффорда, мне надо быть начеку. Я двинул ей по почкам прикладом, чтобы пошевеливалась. Она спустилась по ступенькам, ежась от холода, и я удивился, как такая хилая девка сумела-таки убить мужика.

Бенедикт