Метель

на мне? Поверьте не очень хорошо…. А ведь я стал тем, кем хотели мои родители.

И, вот, стол на вершине горы и смотрел на территорию отеля, в который я приехал,

чтобы измениться. «И пусть вам это не понравится, но в скором времени к вам приедет

совершенно другой человек. Это будет не тот сын…» – сказал я себе и направился к краю

ската, чтобы спуститься с горы.

Я резко оттолкнулся двумя палками и полетел вниз, смотря, как картина вокруг

быстро меняется, а я сам приближаюсь подножью, с которого совсем недавно поднимался.

Перед глазами поплыли картинки, я сбрасывал всю тяжесть прошлых лет, все

переживания по-поводу родителей, их мысли, их мечты, и страх не оправдать их

ожидания. Я сбрасывал все это, я чувствовал, как мне было легко. Летя на лыжах на

огромной скорости вниз, я становился другим человеком, совершенно другим. Новым!

Живым! Я теперь не зависел от претензий родителей и не чувствовал свою вину за то, что

они лишились своей мечты из-за меня, я был другой, я рождался заново в этом холодном

заснеженном месте.

Наверное, это было бы так, если бы я умел кататься. Нет, те мысли, которые были

изложены выше, может, и были моими, но скатиться быстро и красиво я не смог. Я не

держал равновесие, растерял палки, еще до спуска, несколько раз потерял лыжи, сидя на

снегу, надевал их с трудом на свои ботинки, вставал и опять падал. Немного катился и

опять падал. Мой полет был не грациозным, а скорее смешным и неумелым. Я уже

чувствовал себя круглым шариком, набитым снегом с ног до головы, который просто

катился вниз, не используя ни палки, ни лыжи. Но мне было смешно.

Когда я оказался внизу я не чувствовал себя новым человеком, я не был

перерожденным Фениксом. Но я был весь в снегу. Кататься во – второй раз мне не

хотелось, я громко смеялся, когда шел в сторону строения, где можно было сдать лыжи, я

громко смеялся, когда заходил за своей курткой и летними кроссовками.

Я громко смеялся, когда молодой человек, тот самый что выдал мне комбинезон и

обувь, мило улыбаясь мне, спокойно спросил «Вы я вижу, уже чувствуете, что здесь не

самый несчастный человек?». Но я ничего не отвечал, я просто громко смеялся.

Выйдя из домика, я пошел по той же тропинке, по которой пришел сюда. В

комбинезоне было тепло, и я подумал еще некоторое время погулять по улице,

наслаждаясь своим одиночеством и дыша свежим воздухом.

Сейчас я мог быть на улице столько, сколько нужно было мне. Как оказалось, еще

на горе, я был в очень красивом месте, гуляя после катания на лыжах, я в этом убедился

еще раз. Я прошел по тому мосту с которого вчера в своих мыслях упал в озеро и

направился в сторону того маленького парка в который собственно и шел вчера.

Зайдя в него, я некоторое время побродил, осматриваясь вокруг, вскоре я

почувствовал голод, но решил пока не идти домой. Я сел на скамейку, смотря на сосновые

насаждения передо мной. В одной руке я держал свою легкую куртку, в другой руке были

мои кроссовки. Мне дышалось легко этим свежим зимним воздухом.

Я закрыл глаза и представил как в моей стране сейчас очень тепло, как люди сидят

на пляже или купаются в воде. «Что сейчас делает мой брат?» – неожиданно я услышал

свой внутренний голос. Если на меня осуждения родителей действовали в качестве

стимула к самосовершенствованию, то у брата обстояли дела совсем по-другому. Их

брошенные слова, в детстве, сильно ранили моего брата, в результате чего человек потерял

всякую веру в себя, еще до момента взросления.

Он плохо учился в школе, за что его сильно ругали, а после школы попросился к

отцу в магазин, работать в том же отделе. Его не приняли, и брат устроился в том же

месте, но только в отделе мужской одежды.

Что можно было сказать про него сейчас? Ему тридцать девять лет, он по-прежнему

живет с родителями. Сейчас, брат потерял всякую веру в себя, боится выходить из дома,

кроме как на работу, боится общаться с людьми, боится ходить на свивания. У человека

нет планов и стремлений, человек приходя домой закрывается в своей комнате и старается

не попадаться на глаза ни маме, ни папе.

Родители очень часто его осуждают при мне, когда я приезжаю в их дом. Родители

часто при брате хвалят меня, приводят в пример. Я пытался помочь с чем-то своему

родственнику, но тот просто улыбался и тихо говорил, что ему уже ничего не надо. Мне

было жаль его. Мне было жаль его и сейчас.

«Его можно отправить сюда?» – подумал я, осматриваюсь вокруг. Есть захотелось

сильнее, что сразу привело меня в чувство и вывело из своих мыслей. Я встал со скамейки

и отправился в сторону своего дома. Вскоре я поднимался по лестнице в строение под

номером тридцать семь.

Я зашел в помещение, разулся и поставил свою обувь (зимнюю и летнюю) так же

справа от двери, на возвышении. На столе не было ничего. Моя соседка спускалась,

очевидно, пообедала, и убралась после меня.

Я снял зимнюю куртку и повесил на вешалку, рядом с курткой моей соседки легкую

куртку я решил спрятать в комоде у себя в комнате. Я прошел в сторону лестницы

поднялся на второй этаж. Некоторое время постоял около двери, зачем-то смотря на