Метель

Александр Петрович опять протолкался к столу и поставил сто на черную. Вышла черная. Он поставил еще и опять выиграл и так пять раз подряд. У него была лихорадка. Все стало фантастичным. Ему казалось, что это не люди вокруг, а какая-то нечисть, и ему надо с нею бороться. А борьба идет там, где мелькает и прыгает шарик. Нужно ему приказать, как следует, тогда он остановится, где надо.

«Поставлю на zero и прикажу zero. Посмотрим, что выйдет», — подумал Александр Петрович и бросил на стол пятьсот рублей.

Вышло zero и с этого началась удача Александра Петровича. Он ставил, уже не считая и не рассчитывая. И почти все время выигрывал. В конце концов у него в руках было около семи тысяч. Паучинский подошел к нему с беспокойною злою улыбкою и тронул его за плечо, но Александр Петрович не владел собою. Он засмеялся ему прямо в лицо.

— Перестать? Зачем? Я сегодня выкуплю у вас мои векселя.

— Не выкупить вам, — усмехнулся Паучинский, явно поддразнивая Александра Петровича. — Не такой у вас характер…

Но Полянов не замечал иронии. Он опять подошел к столу. Не колеблясь, он поставил на черную тысячу рублей, уверенный почему-то, что выиграет. Вышла красная. Он опять поставил тысячу на черную. И опять вышла красная. В какие-нибудь десять минут он проиграл все. Отдав последнюю сторублевку, он бросился разыскивать Паучинского. В комнате, где играли в рулетку, его не было. И в соседней карточной тоже. Не было его и в столовой. Полянов метался, не умея скрыть своего чрезвычайного волнения. Наконец, в полутемной гостиной он нашел своего искусителя в обществе Сандгрена. Они о чем-то совещались и примолкли тотчас же, как только он появился на пороге. Но Полянов не обратил на это внимание. Ему было не до того.

— Дайте тысячу! Еще одну тысячу! — крикнул он, стремительно подходя к Паучинскому. — Куда вы спрятались? Я вас едва отыскал…

— Зачем? — поднял брови Паучинский.

— Я отыграюсь. Без этого не уйду отсюда.

— Вы хотите еще тысячу? Нет, я вам не дам ее, Александр Петрович…

— Как? — вздрогнул Полянов. — Но ведь вы предлагали… Вы!

— Не дам, — отчеканил Паучинский в явном восторге, что он может, наконец, не стесняться с этим растрепанным художником. — Теперь не дам…

Сандгрен бесцеремонно засмеялся:

— Я поеду домой, Семен Семенович, — и он вышел из комнаты, стараясь не встретиться глазами с Поляновым.

— Слушай ты! — сказал вдруг Александр Петрович, подходя к Паучинскому так близко, что тот даже отшатнулся, как будто страшась чего-то. — Не то удивительно, что ты не хочешь мне дать сейчас тысячи рублей, а то, что ты до сих пор не подал ко взысканию мои векселя. Говори, зачем я тебе нужен. Я ведь знаю, что ты и сейчас дашь мне тысячу и больше дашь, если я покорюсь тебе… Давай, черт! Я тебе душу мою продаю… Давай!

— Вот оно что! — обрадовался Паучинский. — Мы уж и на «ты» с вами перешли. И откровенничаем! Давно пора… Да вы умненький. Я думал, признаюсь, что вы не так сообразительны… Значит и вы понимаете, что pour vos beaux yeux[10], я бы вам и гроша медного не дал…

— К делу! К делу! — крикнул, нахмурившись Александр Петрович. — Сердца у меня кусок вырезать хочешь что ли? Ну!

— Нет, все это более невинно… И в сущности деньги ни при чем… Обстоятельства так сложились… Одним словом свадьбы этой нельзя допустить…

— С ума я схожу что ли! Или вы с этим Сусликовым потеряли головы? О какой свадьбе вы толкуете? Что? — кричал Александр Петрович, наступая грозно на Паучинского.

— Князь Игорь Алексеевич Нерадов намерен сочетаться браком с дочерью вашею Татьяною Александровною, как вам известно…

— Во-первых, это вздор. Ничего подобного! — воскликнул Полянов с совершенною искренностью. — А если бы и так, вам-то какое дело?

— Вопрос, разумеется, естественный в вашем положении, но я, к сожалению, и сам не очень понимаю, в чем тут секрет. Моя миссия предупредить вас. Некоторые люди почему-то заинтересованы в том, чтобы свадьба эта не состоялась. Меня уверяли, между прочим, что и для вас это будет немалым нравственным облегчением, если устранится этакая возможность. Но повторяю, я тут ни при чем…

— А кто же здесь интригует? Кто? — возмутился Александр Петрович. — Я уверен, что свадьбе этой не бывать. Не в этом дело. Но я хотел бы знать, кому это понадобилось затеять всю эту историю…

Александр Петрович вдруг пристально стал рассматривать физиономию Паучинского, как будто желая на ней прочесть разгадку мучившей его тайны. И вдруг он примолк, как будто явилась у него новая мысль, разъясняющая что-то в запутанной этой интриге.

По-видимому, новая идея его поразила.

— Не может быть, не может быть, — бормотал он, обдумывая что-то.

Паучинский наблюдал за ним, холодный, хищный и на все готовый. Так щука таится, поджидая жертву.

— Так значит, негодяй, ты мне ультиматум предлагаешь? Но я тебя не боюсь и заявляю наперед: свадьбы этой не будет вовсе не потому, что ты запрещаешь, а совсем по-другому. Не такие теперь отношения у Танечки с князем, чтобы готовиться к свадьбе…. Вздор! Вздор!