Метель

– Во-первых, меня же обвенчали – перед Богом и людьми – с Марией Гавриловной Радостиной, – немного смущаясь, принялся объяснять Пётр. – А, во-вторых, я по-настоящему влюбился в эту чудесную девушку…. Что вы, морды княжеские, улыбаетесь так недоверчиво и синхронно, будто бы любовь – эксклюзивный удел аристократической знати? Да, влюбился, представьте себе! У неё такие глаза! Такие…. Красивые, огромные, чистые и очень печальные…. Любовь – это всеобщая прерогатива, мать вашу! Коряво сказал? Извините покорно – рядового экономиста «Водоканала»! Извините, ещё раз…. В-третьих, я, сомневаясь в правильности своего решения, поговорил начистоту с нашим профессором-уфологом. Иван Павлович мне подробно объяснил, что, мол, сильнейшие магнитные аномалии в данной местности будут наблюдаться ещё – как минимум – дней десять-пятнадцать. Я тогда и подумал, что неплохо было бы снова прогуляться в Прошлое, встретиться там с обворожительной Марией Гавриловной, объясниться в любви и, соответственно, уговорить её проследовать – вместе со мной – в наш безупречный и почти идеальный двадцать первый век…

– Однозначно шикарный, умнющий и бесподобный план! – насмешливо одобрил Глеб. – Я не узнаю тишайшего увальня Петьку Бурмина, заштатного экономиста из московского «Водоканала». Совершенно не узнаю! Решиться на такой нестандартный и отчаянно-смелый шаг? Такого, просто напросто, не может быть! Но, по всей видимости, именно это и произошло…. Кстати, Пьер, ты и внешне здорово изменился-переменился: помолодел, похудел, стал увереннее в движениях, наглее (в хорошем смысле) в повадках. Короче говоря, молодец, да и только! Я горжусь, что у меня есть такой отважный и решительный друг! Вот только, есть одно сомнение…

– Какое именно?

– А, вдруг, эта симпатичная Мария Гавриловна, так любезная твоему пухлому гусарскому сердцу, откажется «проследовать» в Будущее? Например, просто-напросто, испугается? Или не полюбит тебя, бравого вояку с саблей на боку, и заартачится? То есть, пошлёт по-простому – к чёртям собачим?

– Как это – не захочет и откажется? – непонимающе нахмурился Петька, которому эта простая мысль ещё ни разу не приходила в голову. – Она же мне – венчанная и законная жена! Перед Богом и людьми…. Всё было по правилам, с соблюдением всех православных традиций…. Не имеет Мария, знаете ли, никакого морального права – возражать и артачиться. Проследует за мной как миленькая, никуда не денется, ласточка нежная…

Ольга, как и в прежние беззаботные, ещё «некняжеские» времена, зашлась в приступе долгого и гомерического хохота, а отсмеявшись, авторитетно заявила:

– Ох, Петруша, ты меня и насмешил! Ну, прямо – совсем…. Ха-ха-ха! Держите меня – семеро! Всем семерым уродцам настоятельно рекомендую хвосты поджать облезлые…. Чего, конкретно, рекомендую? Самое главное – дистанцию держать безопасную. Дабы хладных трупов – между плёвым делом – не прибавилось бы…. Говоришь, что – «не имеет никакого морального права возражать» и «никуда не денется»? Какой-то, право, домострой…. Кстати, если тебе так нравятся строгие домостроевские порядки, то почему бы вам – тебе, и твоей юной жёнушке – не остаться в этих благословенных Временах? Тут-то трепетная Мария Гавриловна от тебя – точно – никуда не денется! Ведь, как я понимаю, существуют некие реальные свидетели вашего венчания? Пожилой корнет, юный улан и немец-землемер? Вот, если что, то и призовёшь их на помощь. Подтянешь уважаемого седобородого священника…. Мол, так и так, требую своего, насквозь законного! Ведь, было венчание, осуществлённое согласно всем правилам и традициям православия? Было! Так и извольте подать сюда мою обожаемую – на ближайшие сорок-пятьдесят лет – супружницу! А дальше, как говорится, стерпится и слюбится, глядишь, детишки пойдут дружной чередой…. Стоп, Пьер! Молчи и не возражай! Пауза…. В двадцать же первом веке всё может получиться совсем иначе. Совсем! То бишь, пьеса о неземной и прекрасной любви запросто может пойти по иному, насквозь незапланированному и несимпатичному сценарию….

– Можно поконкретней?