Метель

– О том самом…. Скоро Ванда вернётся с охоты. Вы, естественно, тут же – сразу и окончательно – потеряете голову. Начнёте ухаживать за ней, вздыхать тяжко по углам, вирши слагать любовные и душещипательные. Только напрасно всё это. Совсем, даже, напрасно…. Моя польская невестка – барышня-девица очень серьёзная, хотя и претворяется легкомысленной вертихвосткой.

– Зачем же она претворяется? – Давыдов изобразил голосом праведное возмущение. – Нехорошо это – подавать кавалеру призрачную надежду, заранее зная, что ничего не будет. Нечестно это!

– Не сердитесь вы так, дорогой Денис Васильевич! – усмехнулась старушка. – По нынешним временам быть вертихвосткой – модно. Вот, Ванда и идёт в ногу с европейской модой, не более того.

– Всё, господа, пора выходить на сцену, – горячо зашептала Ольга. – Иначе искренняя и непосредственная Елизавета Алексеевна такого наболтает – только держись…

После того, как процедура знакомства была завершена, Денис, взяв Петра за рукав ментика, заявил:

– Извините меня, любезные князь и княгиня! Но вынужден похитить на несколько минут гусарского подполковника Бурмина. Имею настоятельную нужду – пошептаться с этим легкомысленным повесой о последних новостях.

– О последних новостях с любовных фронтов? – манерно улыбаясь, уточнила Ольга томным голосом.

– С них самых, мадам! Вы очень прозорливы и догадливы…

Отведя приятеля к камину, Давыдов коротко доложил:

– Занемогла, братец, двоя сердечная зазноба. Наверное, простудилась немного. Лежит в горячке и бредит. Никого к ней не пускают. Естественно, что и все приёмы-обеды отменены.

– А за врачом послали? – заволновался Петька.

– Ещё ранним утром прибыл из Малоярославца. Хороший, говорят, доктор. Пожилой, в очках, из природных немцев.

– И что он говорит?

– То, что всегда и говорят в таких случаях опытные эскулапы, – равнодушно передёрнул плечами Денис. – Мол, всё в руках Божьих. Но организм молодой и крепкий, будем надеяться на лучшее. Ну, и всякими хитрыми микстурами надо регулярно поить больную, дорогущими пилюлями кормить…. Я договорился с Гавриилом Гавриловичем. Раз в сутки, по утрам, на жабинский постоялый двор будет приезжать малец, и рассказывать о состоянии здоровья Марии Гавриловны. Вот, и все новости. Не обессудь, братец, коль, что не так…. Ага, вот же ещё! Помнишь, ты спрашивал о светло-зелёных шрамах? Мол, у кого я видел точно такой же, как на твоей жирной груди? Этот интерес ещё сохранился?

– Конечно же, сохранился! Рассказывай!

– Дело было два года назад, на охоте. Собрались мы дружной и весёлой компанией в деревне Николаевке. Взяли трёх матёрых волков, но слегка замёрзли при этом. Вот, Владимир Николаев – хозяин того поместья – и велел дворовым холопам протопить жаркую баньку. Пошли греться-париться. Там-то я и увидел – на груди у одного из гостей – зелёненький приметный шрам. У кого конкретно? Извини, но не помню точно, потому как пьян был.

– Эх, братец! – расстроился Пётр. – Толку-то от твоей новости! У кого-то, понимаешь, из гостей….

– Не расстраивайся раньше времени! – посоветовал Давыдов. – В Николаевку всегда съезжаются одни и те же люди. А после охоты традиционно посещают баню. Обязательно ещё встретишься со своим «братом» по несчастью, отмеченному молнией. Обещаю!

«Плохи наши дела!», – резюмировал внутренний голос. – «Это я не про шрам, Бог с ним. Тут другое.…По пушкинскому тексту Маша будет две недели прикована к постели. То есть, когда она пойдёт на поправку, период магнитных аномалий уже завершится и о двадцать первом веке придётся забыть навсегда…. Да, незадача! Может, стоит тайно проникнуть к Марии Гавриловне и откровенно переговорить с ней? Мол, так и так, супруга моя венчанная, давай-ка прогуляемся немного по округе, поищем фиолетово-сиреневую, совершенно бесшумную метель…. Конечно же, не прямо сейчас. Надо дать бедной девушке несколько суток, чтобы она немного оклемалась и пришла в себя…».

Тем временем шустрые и молчаливые холопы накрыли на стол и хлебосольная Елизавета Алексеевна объявила:

– Гости дорогие, прошу к столу! Отведайте, что Бог послал!

Как легко догадаться, Бог в этот день был добр и щедр – в отношении княжеского семейства Нефёдовых. Холодные закуски сменялись горячими, а рыбные блюда – мясными.

– И я внесла свою скромную лепту в это кулинарное изобилие, – похвасталась Ольга, уже сменившая скромный охотничий костюм на умопомрачительное светло-лазоревое платье. – То есть, поведала тутошнему кухарю несколько новых рецептов из…, м-м-м, из польской кухни.…Вот, Денис Васильевич, настоятельно рекомендую: фаршированная щука, грибной жульен, форшмак, вобла «под шубой». Конечно же, вместо воблы надо использовать жирную исландскую селёдку. Да, где же её взять – в российской-то глубинке? Ага, а вот это – грузинское сациви. Попробуйте! Вам, непременно, понравится…. Пьер, увалень ленивый! Не спи, наполняй бокалы…

После третьей перемены блюд Глеб вскользь (как и полагается князьям) поинтересовался перспективами охоты на волков и медведей.