Метелица

Шторм застигший корабли Вальгарда не прошел для них бесследно. У ладьи Бёдвара, которую более счастливый корабль вождя тащил на буксире, оторвало мачту и теперь лишь острый рваный осколок ее торчал над палубой. Но и ладья самого Вальгарда без повреждений не осталась. Были порваны большая часть снастей, а залатанный уже наспех широкий парус свистел на ветру и давал слабую тягу. Бёдвар, перебравшийся на судно к другу, мерял палубу широкими шагами и досадовал на то, что приходилось возвращаться домой. Шансов на удачу, после такого ненастья, оставившего их без части дружины и почти без способности нормально передвигаться по морю, были ничтожны, и он и Вальгард это прекрасно понимали, как осознавали и то, что вернувшись в Стонхельм уже вряд ли до начала весны смогут покинуть его. Хотя не особо и переживали. Голод никому не грозил. Запасов еды хватало, амбары стояли полные, в хлеву много скота, кур и гусей немеряно. Запасы копченой рыбы в этом году радовали, как никогда, а сыры удались на славу. Всего хватало, только не было того чувства, что остается у мужчины после боя, когда понимаешь свою силу, чувствуешь себя властелином мира, победителем и возвращаешься домой упоенный собственной значимостью. Вальгарду не хватало именно этого. А дома его ждала зима и скука, до самых первых теплых дней, когда на воду снова спускали корабли и можно было отправляться в поход. Но выбирать не приходилось и вождя мрачно взирал на море, разливающееся насколько хватало глаз.

- Может, это и к лучшему! - сказал Бёдвар.

- Это вряд ли! - ответил Вальгард со вздохом и рванул тунику на груди. Она и так уже держалась на ладан после шторма. Вождь без сожаления вышвырнул ее в море, а сам занял одно из мест на скамье гребцов. Бёдвар проследил за ним взглядом и улыбнулся. Он всегда верил в судьбу и если она решила, что им надо вернутся, значит, это действительно было правильным.

Придерживаясь береговой линии, ладьи медленно, но верно, приближались к своему дому.

Желан поднимался на утес. В образе Хейд ему было легко мчаться по крутому склону, прижимая к груди Метелицу.

Руадан стоял на самой вершине и смотрел на приближающееся существо и ношу в его руках и тихо улыбался в бороду, а когда Хейд остановился перед ним, протягивая ему девушку и зашипел: Спаси ее старик! - Руадан только склонился над телом и несколько секунд всматривался в бессмысленный взгляд, а затем кивнул головой на дом и Хейд поспешил внутрь, меняясь прямо на глазах старика. Вот, всего мгновение назад это было страшное чудовище, а в дом вошел красивый молодой мужчина.

Тяжело дыша, княжич уложил девушку прямо на стол, сбросив не церемонясь на пол тарелки и чашку и оглянулся на спешащего Руадана.

- Кто? - только и спросил старик, быстро доставая ступку из стола и бросив в нее какие-то травы, стал поспешно их растирать.

- Мальчишка, сын Вальдара! - ответил Желан.

- А Харек знает?

Молодой князь кивнул.

- Этот змеёныш хотел отравить их обоих, а я слишком поздно почувствовал яд. Та, что приготовила эти пироги добавила туда слишком много меда и специй, они перебили запах.

Руадан кивнул и набрал в ложку месиво из трав.

- Подними ей голову и открой рот, - велел старик, - Я надеюсь, что еще не поздно. Сколько времени прошло с тех пор, как она приняла яд?

Желан пожал плечами.

- Чуть менее часа! - ответил он, - Я бежал быстро, как мог.

Старик буквально впихнул в рот девушки растолчённые травы, нажал где-то в области горла, и она сделала глотательное движение, а Руадан поспешно залил еще и воды. Метелица закашлялась, а Желан так и остался поддерживать ее голову, глядя на ее лицо с тихой нежностью. Руадан заметил выражение лицо княжича, но ничего не сказал.

- Откуда ты знаешь, что ей поможет? - спросил Желан тихо, когда старик принес подушку и одеяло. Подложив ее под голову девушки, он укрыл ее до самого горла и сел на лавку.

- Я знаю, потому что именно я учил Асвейг всем этим премудростям, - устало ответил Руадан, - Я жил в Стонхельме, но ушел оттуда. Были причины.

Желан сел рядом с Метелицей и взял ее руку в свои. Она была почти ледяной, а кожа девушки приобрела синеватый пугающий оттенок, словно она была нежитью. Княжич притянул руку знахарки к своим губам и осторожно стал дышать на тонкие пальцы, стараясь согреть ее. Его сердце словно перестало биться от тревоги за девушку. Как он будет жить, если ее не станет, подумал князь.

- Она выживет? - спросил княжич надтреснутым голосом.

Руадан пожал плечами.

- Я не знаю, - честно ответил он. К приходу Харека, думаю, все уже решится. Пока она у грани, шагает одной ногой в нашем мире, другой вступила туда, откуда еще никто не возвращался. Там хорошо, и она может остаться там, уйти, если ее здесь ничего не держит.

Княжич вскинул голову.

- Держит! - уверенно произнес он, - Она любит Харек и вернется к нему.