Метеорит на выходные. Повесть и рассказы

– Не, пап! Это был монстр Салли! Или Годзилла! – хихикнув, добавил Севка.

– Какую же чушь иногда показывают в новостях! – сказала мама недовольно.

И переключила на пульте канал.

Рассказы

ПИСТОЛЕТ И ЧИПАРШИЛЛА

Давным-давно – наверное, тысячу лет назад, или даже две, или вообще, как в сказке из книжки – небо было голубое-голубое, трава – ярко-зелёная, и июньские одуванчики тут и там сияли маленькими солнышками. А ещё были оранжевые мандарины на Новый Год, сине-зелёная прозрачная вода в бассейне и белый снег за огромными окнами, веселые прогулки по лесу на лыжах и катание на снегоходе. А ещё осенние красные и желтые мокрые кленовые листья, от которых идёт удивительный, ни на что не похожий запах. А весной – испытания корабля с радиоуправлением на вскрывшемся ото льда канале, душистые почки на деревьях, цветущие каштаны, и сирень, и восхитительное предчувствие близости летних каникул. А Димка был, наверное, самым радостным человеком в мире.

А потом вдруг в дом ворвалось горькое горе. Димкин папа был офицером полиции, и как-то раз не пришел с работы домой. Только маме вечером позвонили по телефону, она вся побелела, потом бросилась одеваться и вызывать такси. Димку она без объяснений отправила к соседке, пенсионерке Клавдии Петровне, пообещав вернуться как можно скорее. Однако до полуночи так и не вернулась, и Клавдия Петровна разложила для сонного и расстроенного Димки кресло-кровать. На следующее утро мальчик не пошел в школу, но совсем этому не обрадовался – он чувствовал, что на свете происходит что-то ужасное, и ему было страшно. Мама приехала только на второй день, заплаканная и сама не похожая на себя, а с ней – два папиных друга с работы, тоже офицеры.

Потом были похороны. Дверь в квартиру была отперта, и в пропахшую воском и пластмассовыми цветами комнату, где стоял гроб, шли и шли люди, в основном Димке совершенно незнакомые. Они о чём-то тихо говорили с мамой, многие женщины плакали. Мама не плакала, потому что уже больше не могла, а Димка не плакал, потому что был в каком-то нереальном трансе, будто под гипнозом. Происходящее казалось ему ужасным сном, который нужно просто перетерпеть, а когда он кончится, всё будет как раньше. И только на кладбище, когда папу накрыли крышкой и неприятного вида мужик начал заколачивать её гвоздями, Димку вдруг охватил такой ужас, что во рту стало горько и зазвенело в ушах. А потом в голове у мальчишки будто взорвался горячий багровый шар – и Димка потерял сознание.

Когда через неделю мальчик снова пошел в школу, мир вокруг уже был совсем не таким. Ничто в нём не трогало, не пробуждало интереса, не притягивало глаз. Даже листья и цветы казались фальшивыми и пахли воском – в точности как те, которые были на венках вокруг папиного гроба. В классе Димка сидел, как пришибленный; учительница не вызывала его к доске, не ругала за ошибки и не давала никаких заданий и поручений. Одноклассники и одноклассницы Димку жалели и старались как-то подбодрить, звали играть с собой – но в ответ он только тихо говорил «спасибо, не надо, я потом» и отходил в сторону. Сорвался Димка только один раз на уроке физкультуры – когда учительница начала хлопать в ладоши и скомандовала: «а теперь все вместе, побежали, ну-ка, весело-весело!». При слове «весело» отчего-то подкосились ноги, и мальчик расплакался так, как ещё никогда в жизни не плакал. Его буквально трясло. Перепуганная физкультурница побежала за классной, классная позвонила маме, а мама пришла через полчаса и забрала Димку домой.

На другой день классная руководительница отвела Димку к школьному психологу. Психолог усадила мальчишку на стул перед собой и начала с сочувственным лицом задавать совершенно идиотские вопросы. Потом достала какие-то бланки, карточки и пластмассовые фигурки и предложила «поиграть в игру». Димка горячо и отрицательно замотал головой. В том новом сером мире, который окружал мальчика, невозможно было играть. Ни в футбол, ни в настолки, ни в компьютер, ни даже музыку на пианино. Хотя музыка на пианино бывает и печальная – она Димке нравилась, но так играть он ещё не умел. На уроке в музыкальной школе он запутался в нотах, а потом вдруг сбивчиво попросил учительницу сыграть что-нибудь «грустное-грустное». Учительница посмотрела на него, потом почему-то обняла и погладила по голове, а потом села за пианино и заиграла. Димка пересел за стол, положил голову на руки и слушал. Музыка казалась живым существом, которое понимало мальчишку и его беду намного лучше, чем люди.