Метеоры

Я готов, малыш Мурильо. Я угощу тебя гроздью муската, как в прошлый раз, и мы вместе углубимся в портовую ночь.

* * *

Поль

Назавтра мы узнали из газет, что в паутине портовых лабиринтов нашли три окровавленных трупа. Два араба, убитых ударом шпаги прямо в сердце и европеец, с семнадцатью ранами на теле, из которых по крайней мере четыре были смертельными. Европеец, у которого не нашли денег, защищался от арабов тросточкой-шпагой, она лежала рядом с ним.

Эдуард сначала не сказал нам ничего. Позже мы сами узнали, что речь шла о его брате Александре, нашем скандальном дяде. Его присутствие в Касабланке объяснялась необходимостью проверки деятельности мусорного депо на черном холме Айн-Джаб. Все-таки всех нас собрал в Касабланке призрак дяди Постава.

………………………

Драма поколений. Я в отчаянье, оттого что Эдуард — мой отец и нас разделяет пропасть длиной в тридцать лет. Он посредственный отец, но каким великолепным другом мог бы стать! Конечно, другом слегка руководимым и направляемым мной к исполнению судьбы более удачливой, более удавшейся. Я бы привнес в его жизнь трезвость и волю, которых ему не хватало, некое подобие замысла, без чего не может быть устойчивого счастья. Он всю жизнь плыл по течению, несмотря на свою доброту и одаренность во многих отношениях. Но это природное богатство дано было даром, он не был его архитектором. До конца жизни он верил в свою фортуну, но фортуна отвергает своих должников, не сумевших воспользоваться дарованными ею авансами.

Эдуард бы меня понял, слушался бы, повиновался. Отец-близнец, вот кого мне не достает. Не то что этот Жан…

Тот же разрыв между поколениями лишил меня возможности настоящей встречи с Александром. Я был слишком юн — слишком свеж и соблазнителен, — когда злой случай поставил меня на его пути. Против своей воли, помимо моих намерений я проник в его сердце и убил его.

А мне бы так много надо было ему сказать и так много узнать от него.

Общность близнецов помещает нас в овальную позу, валетом — так как мы лежали, будучи зародышами в чреве матери. Эта поза говорит о нашей решимости не быть втянутым в диалектику времени и жизни. Напротив, любовь непарных ставит партнеров в позицию — в какой бы позе она ни осуществлялась — асимметричную и неустойчивую, подобно человеку, занесшему ногу для шага, для первого шага…

На полпути меж двух этих полюсов — чета гомосексуалов, старающихся создать близнецовую клетку, но с элементами непарности, то есть она — противоречива. Так как гомосексуал — непарный по рождению, чего отрицать он не может, то его тянет к диалектике. Но он от нее отрекается. Он отказывается от воспроизведения себе подобных, от размножения, от времени и его пошлости. Он страстно ищет брата-близнеца, с которым мог бы замкнуться в единое бесконечное целое. Он пытается присвоить то, чего у него нет и быть не может. Гомосексуал — это все равно что буржуа-аристократ. Предназначенный к полезной работе и семье самим своим плебейским рождением, он притязает на игровой и незаинтересованный образ жизни благородного человека.

Гомосексуал — комедиант. Это одиночка, не желающий вступить на стереотипный путь, направленный на размножения рода, он всего лишь разыгрывает из себя близнеца. Он играет и проваливается, но и у него бывают счастливые моменты. Ему удается, по крайней мере, негативная часть его замысла — он отвергает утилитарный путь, — он свободно импровизирует, стремясь достичь состояния пары близнецов, согласно своему непредсказуемому вдохновению. Гомосексуал — это артист, изобретатель, создатель. Борясь с неизбежной неудачей, он производит иногда шедевры во многих областях. Пара близнецов — полная противоположность этой вольной и творческой свободы. Ее удел — раз и навсегда достичь вечности и неподвижности. Будучи спаянными воедино, близнецы не могут двигаться, страдать и творить. Если только удар топора…

ГЛАВА XIV Злосчастная встреча

Поль

Однажды вечером Жан привез ее в Кассин — до этого он не упоминал о ней, по крайней мере, в моем присутствии. Она легко влилась бы в общество Звенящих Камней в великую эпоху, когда Кассин собирал большую семью Сюрен вокруг Эдуарда и Марии-Барбары и работников завода, к которым всегда примыкали еще и сироты, сбежавшие из Святой Бригитты. Это был Ноев ковчег, гостеприимный, распахнутый, шумный, в котором Мелина была регулирующим и разумным элементом, хотя она вечно на всех и вся роптала и ворчала. Родственники, друзья, соседи без церемоний вливались в эту суматоху, смешение возрастов и полов, над которыми плыла, не погружаясь, как запечатанная бутыль или пробка, клетка Жан-Поля. Если приглядеться, в Кассине была своя собственная атмосфера, созданная уроженцами Звенящих Камней, чужакам трудно было ею дышать. Мне стала понятна вся степень сплоченности этого маленького общества, в целом довольно разнородного, по тому, что случалось с Петерами, которые, женившись, исчезали навсегда, как будто женитьба ставила условием брака решительный разрыв с племенем.