Метеоры

И вот, все оказалось не так! Характерная индивидуальность японца вовсе не стерта общими расовыми чертами. Нет и двух, которых мне было бы легко спутать. Впрочем, физически они мне нравились. Я люблю эти мускулистые и гибкие тела, эти кошачьи повадки — преимущество, которое дает низкая талия и короткие ноги для сохранения равновесия, неоценимо; эти глаза, так совершенно очерченные, что всегда кажутся подрисованными, волосы, несравненные по своему качеству и количеству — тяжелые, черные и сияющие каски; эти дети, чьи тела мощно вылеплены, лишены растительности и позолочены. Старики и дети, впрочем, больше наделены чертами своей расы и они красивее, чем взрослые, опошленные западным влиянием. Но эти общие характеристики не мешали мне безошибочно различать всех индивидуумов, встреченных мною. Нет, если эта страна чему-нибудь меня научит, это не будет грубый маскарад, где все переодеты двойниками. Поговорим лучше о садах, камнях, песке и цветах.

Шонин

Сад, дом и человек представляют собой единый организм, который нельзя расчленить. Человек должен быть здесь. Цветы не расцветут иначе как под его любящим взглядом. Если по какой-то причине человек покидает свое жилище, сад запустеет, дом обратится в руины.

Сад и дом должны по родственному переходить друг в друга. Западные сады пренебрегают этим законом. Западный дом воздвигнут как столп посреди сада, который он игнорирует и которому противоречит. Это немое презрение друг к другу перерастает во враждебность и ненависть. Дом мудреца состоит из нескольких легких строений, стоящих в саду на деревянных столбах, которые, в свою очередь, поставлены на плоские камни. Скользящие двери, чаще всего прозрачные, образуют подвижное пространство и делают ненужными обычные двери и окна. Сад и дом купаются в одном и том же свете. В традиционном японском доме не бывает сквозняков, а только ветер. Дом, благодаря сети галереек и переходов, растворяется в саду. Поистине трудно сказать, кто из них, вторгаясь, поглощает. Это больше чем счастливый брак, это — одно целое.

Камни не просто так положены на землю. Они должны быть частично зарыты. У камня есть голова, спина, а его чрево требует соприкосновения с горячей темнотой почвы. Камень не бывает мертвым, немым. Он слышит удары волн, плеск озера, грохот потока, он жалуется, если несчастен, так горько, что разрывает сердце поэта.

Есть два вида камней: камни стоящие и камни лежащие. Большое заблуждение положить камень, вертикальный по природе. Есть другое — хотя чуть более простительное — воздвигнуть лежащий камень. Самый высокий камень не должен быть выше уровня пола того дома, около которого он стоит. Камень, стоящий под водопадом, который разбивает в своем падении тысячи брызг о его голову, символизирует карпа, рыбу, живущую тысячу лет. Вертикальный камень перехватывает кажи и отсеивает злых духов. Лежащие камни излучают энергию по горизонтальной оси, по направлению головы. Вот почему эта ось не должна быть направлена в сторону дома. Обычно дом ориентирован таким образом, что его оси не совпадают с осями камней. Строгая геометрия дома контрастирует с кривыми и косыми линиями сада, призванными нейтрализовать духов камней. Западный мир копирует систематическую неправильность японского сада, не понимая ее смысла. Неслучайно под выступом крыши располагают желобок, наполненный камешками, — на них стекает дождь. Серые и матовые под солнцем, они становятся черными и блестящими под дождем.

Садовые камни разделяются на три вида: главные камни, вспомогательные и камень Оку. Вспомогательные камни составляют свиту главного. Их укладывают позади лежащего камня линейкой, группируют у основания стоящего камня, или они поддерживают снизу висящие камни. Камень Оку трудно заметить. Его кладут последним — тайный, секретный, он заставляет всю композицию вибрировать, он может сыграть свою роль, оставаясь невидимым, подобно душе скрипки.

Поль