Мэтью Стовер Кейн Черный Нож, или Акт искупления (часть I)

- Подобные портреты украшают стены иных комнат его особняка. Ваш висит на стене кабинета, говорил он, в качестве напоминания... - в ее меланхолии появился забавный оттенок schadenfreude [7], - о цене тщеславия.

- В нем он и сам знал толк.

- Вы нашли бы его, - ответила она - сильно переменившимся.

- Лучше бы вообще не находить.

Она кивнула. - Он тоже вспоминает о вас без приязни.

- И все же... я о том, что мне скорее следует опасаться вас...

- На то нет воли Бога. Владыка Отваги направляет мое внимание на угрозы Его Солдатам и Его стране.

- Я не стал угрозой?

- Сами что скажете?

- Ну, я не намеревался. - Еще одно пожатие плечами. Зачем врать? - Избиение почти до смерти может переменить мои намерения.

- Я задолжала вам извинения. Инцидент случился по моему приказу, и я искренне сожалею об этой необходимости.

Я пережевал сказанное. Покатал внутри рта. - Вы велели тем ублюдкам убить меня?

- Не убить. Ни за что.

- Им всё точно объяснили?

- Мы на молодой земле, фримен; ясно вижу рождение Бранного Поля, хотя прошло тридцать лет. Да вы сами знаете, вы, приложивший руку к этому творению. Мы все еще строим обычаи и традиции, создаем целое общество, дабы исполнить Повеление нашего Владыки, укротить Его земли и защитить невинных, что пожелают на них процветать.

Некий оттенок голоса намекал, что она привыкла изображать веру в каждое слово.

Я постарался звучать обнадеживающе. - Да уж.

- А наши обстоятельства становятся отчаянными. Было необходимо проверить ваши намерения.

- И при чем здесь Орбек?

- Некоторые... элементы... начали вмешиваться в жизнь общества Хрила. Насильственно.

- Ага, уже просек. Так его подцепил Лик Свободы?

- Лик Свободы - ничто. - Она повернула руку, будто выпуская муху из кулака. - Переизбалованные и недоученные потомки анханских бюргеров. Детишки, у которых слишком много свободного времени, которые поверили, будто романтика Свободы извиняет неумение держать оружие в руках. Они верят, будто случаи вандализма, мелкий саботаж и демонстрации гражданского неповиновения способны согнуть волю Бога. Мы контролируем Лик Свободы, мы можем уничтожить их, когда пожелаем. Позволяем им жить только потому, что видим в них полезный горшок с пивом, куда лезут юные осы.

- Тиркилду это потрудились разъяснить?

- Разъяснить что? - Она казалось искренне озадаченной. - Он ведущий Рыцарь в деле контроля над Ликом Свободы. А они не серьезная угроза.

О, неужели? Ну.

Ну, ну, ну.

Я сказал: - Ружья и посты досмотра выглядели вполне серьезными.

- Это отдельная проблема. Они зовут себя Дымной Охотой.

- Уже понял, - сказал я не спеша. - А здесь Орбек при чем?

- Именно тут дело становится... - Она вздохнула. - Сложным.

Я шевельнул плечами. - Называю это Законом Кейна: всё всегда сложнее, чем вам кажется.

- А.

- Есть и следствие, - продолжал я в доверительном тоне, подражая леди. - Когда вам говорят, что дело проще дерьмовой кучи, то что-то пытаются продать.

Она снова почти улыбнулась. Почти. - Возможно. Однако я говорю, что дело сложное, и тоже пытаюсь нечто... продать.

- А. Что же продаете?

Она вперила в меня бесконечно меланхоличный взгляд сумеречных глаз. - Этот Орбек... его претензии на род Черных Ножей - правдивы?

- Насколько знаю. - Я пожал плечами, найдя на что посмотреть в темнеющем небе. - Так ему сказал отец, во всяком случае. Орбек родился после того, как... после, ну, вы знаете...

- И вы действительно назвали его братом? Вы, из всех живущих?

- Это же... это рассказ более длинный, чем хотелось бы заводить сейчас.

Она покачала головой. - Вы интересный человек.

- Он тоже, вполне.

- Я встречала слишком много интересных людей, - сказала она отрешенно. - Почти всех пришлось убить.

- Возможно, чистое совпадение.

Голос ее стал грустным и холодным: осенний ветер передал вахту ветру зимнему. - Не в нашем случае.

Вечерняя сырость сковала шею зимним льдом. - Может, объясните, о чем вы тут?

Женщина подняла лицо к небесам и пробормотала: - Аммаре Хрил Тирхаалв дхаллейг, хреретегиро шаллайти Хаммантел лентайа вувранишай теришиин, - и я как-то узнал язык, не удивляясь знаниям, словно во сне. Это был старолипканский. Не потрясно: старолипканский я уже слышал. Потрясно то, что я понимал смысл слов.

"Возлюбленный Хрил, Владыка Отваги, делаю это лишь ради чести имени твоего и ради будущего народа твоего".

Да, потрясно, потому что я не говорю на старолипканском.

Я двигал губами, повторяя, и ждал, пока она успокоит нервы. Наконец она опустила голову, вздохнула. - Сколько вы знаете о делах вашего... брата на Бранном Поле?

- У-у. - Я сложил руки. - Не так это работает.

- Прошу прощения?

- Ваш ход. Выкладывайте наживку.

В ее кивке неизбывная усталость. - Я встретила его, этого Орбека, самозваного кватчарра Черных Ножей.

- Он так назвался?

Она словно не слышала. - Его допрашивали по случайному происшествию - убийству на четвертом уровне Ада.

- Это не было убийством, - вставил я.

- О? - сказала она вяло, поворачивая голову.

Я стойко выдержал взгляд. Она ждала, когда я объясню. Я ждал, когда она устанет ждать.