Метка

– В рассказчицы берут только круглых сирот. У Изольды никого нет. От меня отказались при рождении. Мои родители не могли себе позволить иметь ребёнка… Подробностей я не знаю. – Я пытаюсь что-то сказать в утешение, но Мел останавливает меня взмахом руки. – Не надо. Сочувствие здесь ни к чему. Всё к лучшему. Меня избрали в рассказчицы, когда я была совсем маленькой. Следили за мной несколько лет, чтобы удостовериться, что я достаточно умна, а когда мне исполнилось примерно столько же, сколько сейчас Изольде, приставили ко мне воспитательницу. Она была рассказчицей и выучила меня так же, как я собираюсь учить Изольду. – Так вот почему у рассказчиц нет знаков семейного древа! – догадалась я. Пока мы идём по лестнице, у меня перед глазами спина Мел, испещрённая знаками легенд и сказок, но семейного древа среди них нет. Наверное, эти вопросы могут показаться неуместными, но Мел вроде бы не против ответить.

– У меня нет знаков, обязательных для всех. Мне не разрешается их наносить. Моя кожа принадлежит всем. Своей истории у меня нет, я – олицетворение всех наших историй. – Голос Мел звучит спокойно, но мне всё-таки жаль, что после Мел не останется ничего от неё самой. Наконец лестница заканчивается, и Мел открывает другую дверь, тоже только для работников музея.

– Здесь хранятся книги историй.

Широко раскинув руки, Мел поворачивается ко мне, и я вижу полки, уставленные книгами. Комната убрана в красные и золотые цвета. На стенах изумительные картины, шкафы ломятся от книг, но эти книги не такие, как обычно. Возможно, они сшиты иначе, чем привычные Книги мёртвых.

– Здесь очень много сказок, Леора, читать не перечитать! – Мел осторожно снимает с полки одну из книг. – В этих книгах – истории нашего народа. Это собрание исключительной ценности. Когда-нибудь и я стану частью этой библиотеки. Горделиво улыбаясь, Мел смотрит на меня, но у меня в голове вертится одна, и совсем невесёлая, мысль: «Мы будем помнить твои истории, но кто же будет помнить тебя?» Некоторое время я расхаживаю среди книжных полок, вдыхая запах хорошо отполированного дерева, и беру в руки книгу за книгой. На обложках нет имён, и мне неуютно, что нельзя поприветствовать мёртвых и спросить их разрешения прочесть книги, как я обычно делаю дома С книгами предков. На страницах-только истории, одна за другой. Очень странное ощущение: у меня в руках книга из чьей-то кожи, такая близкая и одновременно чужая, без имени. Мел сияет, она будто бы подпитывается энергией окружающих нас книг. Наверное, всё это напоминает ей о цели её жизни.

– Красивые, правда? – с воодушевлением спрашивает Мел. Мне необходимо задать ей один вопрос. – Скажите… вы когда-нибудь… сомневались во всём этом укладе? – выпаливаю я.

– Объясни поподробнее, что ты имеешь в виду? – задумчиво переспрашивает Мел.

– Что, если… – Я собираюсь с духом, понимая, что сейчас произнесу нечто столь близкое к ереси, что мне страшно. – Что, если наши знаки на самом деле ничего не значат? Что, если всё это, – я обвожу рукой комнату и полки с книгами, – просто способ заставить нас вести себя пристойно? Что, если, – я перехожу на шёпот, – если никакой жизни после смерти нет?

– Ах, милая моя! – обнимает меня Мел. – Какие серьёзные вопросы! Не удивительно, что ты задаёшь их именно сейчас. Смерть заставляет нас задуматься над горькими сторонами бытия. Я ничего не говорю в ответ, но признаю, что Мел права. Раньше подобные мысли меня не посещали.

– Возможно, для тебя это новость, но подобными вопросами в какой-то период жизни задаются очень многие.

– Правда? – с нескрываемым удивлением я смотрю на Мел. – Но все ведут себя так, словно никогда и ни в чём не сомневались. Мел отступает на шаг и проводит рукой по корешкам книг на полке.

– Большинство действительно не сомневается. Каждый в своё время переживает мгновения борьбы и противоречий, задаёт вопросы, колеблется и через эти сомнения приходит к вере. – Мел понимающе улыбается. – Меня убеждают факты, Леора. Наши истории передавали из уст в уста с начала начал. Сравни все эти книги, и ты увидишь, что в сути своей они одинаковы. Слова, которым учили меня, это те же слова, которыми рассказывали эти легенды в самый первый раз. Я верю, что в наших сказаниях и заключена наша истинная история. Нахмурившись, я пытаюсь разобраться в хаосе собственных мыслей.

– То есть вы верите, что и Белая Ведьма, и Мория, и даже Святой когда-то по-настоящему жили на свете?