Метка Афины

В древних легендах говорилось, что Арахна попала в беду из-за своей гордости. Она похвалялась, что ее гобелены лучше, чем созданные Афиной. В результате появилось первое на Олимпе реалити-шоу «Думаешь, ты умеешь ткать лучше богини?», в котором Арахна проиграла по-крупному.

Аннабет знала, что такое гордыня. Это была и ее роковая слабость. Ей часто приходилось напоминать себе, что нельзя сделать все самой, потому что порой кто-то мог справиться лучше. Иногда она становилась узколобой и забывала о том, что нужно другим людям, даже Перси; ее легко можно было отвлечь, если завести речь о ее собственных планах.

Но сможет ли она использовать эту слабость против паучихи? Возможно, если бы она сумела потянуть время… хотя она сомневалась, что дополнительное время ей поможет. Друзья не смогут сюда добраться, даже если бы знали, где ее искать. Кавалерия не придет. И все же лучше потянуть время, чем сразу умереть.

Девушка старалась сохранить спокойное выражение лица, что оказалось не так-то просто, учитывая сильную боль в ноге. Хромая, она подошла к ближайшему гобелену, на котором раскинулся Древний Рим, и сказала:

— Изумительно. Расскажи мне об этом полотне.

Арахна скривила верхнюю губу, еще больше обнажив жвалы.

— Какая тебе разница? Ты с минуты на минуту умрешь.

— Ну, да, — согласилась Аннабет. — Но тебе так здорово удалось передать свет. Ты использовала для солнечных лучей золотые нити?

Ковер и правда поражал воображение, так что Аннабет даже не пришлось притворяться.

Арахна позволила себе самодовольную улыбку.

— Нет, дитя, это не золото. Я смешала цвета, взяла темный и светлый оттенки желтого. Это позволило создать эффект объёма.

— Красиво, — сознание Аннабет разделилось на два отдела: первый поддерживал разговор, а второй лихорадочно строил план спасения. Но ничего не приходило в голову. Арахну победили лишь однажды, это сделала сама Афина, да и то, чтобы выиграть соревнование ткачих, потребовались волшебные способности богини и невероятное мастерство.

— Значит… — продолжала девушка, — ты сама видела эту сцену?

Арахна зашипела, на губах выступила пена, так что паучиха стала еще страшнее.

— Ты пытаешься отсрочить свою смерть, но ничего у тебя не выйдет.

— Нет, нет, — настаивала Аннабет. — Просто так жаль, что никто не увидит все твои прекрасные ковры. Их место в музее, или…

— Или что? — спросила Арахна.

В голове Аннабет моментально сформировался безумный план, наверное, ее мать так же стремительно выскочила из головы Зевса. Но сумеет ли она его осуществить?

— Ничего, — тоскливо вздохнула девушка. — Это глупая затея. Так жаль.

Арахна принялась поспешно перебирать ногами, спускаясь вниз по статуе, и наконец уселась на ее щите. Даже с такого расстояния Аннабет чувствовала исходившую от паучихи вонь, словно целая булочная простояла закрытой с месяц и все булки и торты основательно заплесневели.

— Что? — требовательно спросила паучиха. — Что еще за глупая затея?

Аннабет подавила желание попятиться. Невзирая на сломанную лодыжку, каждый нерв ее тела пульсировал от страха, требовал бежать от нависающего над ней огромного паука.

— О… просто я отвечаю за перепроектировку горы Олимп, — сказала дочь Афины. — Ну, знаешь, после войны с титанами. Основная часть работ закончена, не хватает лишь достойных произведений искусства для украшения интерьеров. Например, для тронного зала богов… Я подумала, что твои работы идеально подошли бы для этой цели. Олимпийцы, наконец, увидели бы, насколько ты талантлива. Говорю же, глупая затея.

Волосатый живот Арахны задрожал, все четыре глаза загорелись, как будто в каждом крутилось по мысли, которые паучиха пыталась вплести в единый узор.

— Ты перестраиваешь гору Олимп, — повторила она. — Мои работы… в тронном зале.

— Ну, и в других помещениях тоже, — обронила Аннабет. — Можно было бы разместить несколько в главном павильоне. Вот этот гобелен, с пейзажем, очень понравился бы девяти музам. Да и вообще, я уверена, остальные боги передрались бы за твои работы. Они бы устроили соревнование, победители которого получили бы право выставлять у себя во дворцах твои ковры. Полагаю, кроме Афины, никто из богов никогда не видел, на что ты способна?

Арахна щелкнула жвалами.

— Едва ли. В древности Афина разорвала все мои лучшие работы. Видишь ли, на своих гобеленах я представила богов в неприглядном виде, а твоей матери это не понравилось.

— Пожалуй, это отдает ханжеством, — проговорила Аннабет, — учитывая, что боги постоянно подшучивают друг над другом. Думаю, было бы забавно стравить богов друг с другом. Например, Аресу понравилось бы полотно, высмеивающее мою мать, он всегда на нее обижался.

Арахна наклонила голову под немыслимым углом.

— Ты стала бы действовать в ущерб собственной матери?