Метка черной розы

– А я тебе говорила, что надо больше есть. И матушка говорила. И твоя матушка тоже, – нахмурилась Нерра и спрыгнула с парапета на смотровую площадку. – Идем, выпросим у старухи Зельты чего-нибудь. Она как раз должна была приготовить эклеры.

Нерра мечтательно улыбнулась, помогла Амале встать и повела ее в сторону кухни.

* * *

Видение растаяло, оставив Амалу в растерянности. Она не помнила ничего подобного в своей жизни. Да такое не забудешь! Неужели магия темного колдуна? Но откуда он мог знать о таких подробностях, как любимое платье Нерры?

Мокрая скользкая морда толкнулась в ладонь Ами, привлекая внимание. Непонятный монстропес смотрел на нее огромными грустными глазами. Он выглядел таким милым и несчастным, что жалость тут же охватила Амалу. Девушка попыталась потрепать тварь за ухом и только успела одернуть руку – острые клыки щелкнули в паре миллиметров от кожи, задев лишь платье.

«Да чтоб тебя! Мне уже надоело его чинить! Надо будет раздобыть что-нибудь менее хрупкое!» – подумала Ами, невольно отступая от видения на шаг.

Подняв голову, она осмотрела огромный ком и присвистнула, тут же втянув голову в плечи: в резиденции герцогов не любили свист, можно было и хворостиной схлопотать. Из клубка тут же выглянула морда с длинными губами и красными глазами. Монстр подмигнул Амале и скрылся где-то в недрах этого странного нечто.

«Страхи. Вот вы мое что… Все то, что лежит глубоко внутри. То, что нельзя показывать, потому что это считают слабостью… Мерзость-то какая! Надо срочно разбираться. А переплелись-то как, не поймешь, где и что…»

Амала задумчиво ходила внутри безопасного круга, размышляя над тем, что делать дальше. Соваться с кинжалом наголо на всю эту ораву просто самоубийство. Да и… вряд ли человеку под силу за один раз избавиться от всех страхов. Значит должен, должен быть способ!

Тем временем страхи, заметив, что на них не обращают внимания, начали стучать когтями и хвостами о невидимый барьер, завывать и щелкать зубами.

– Так, а ну, цыц! – шикнула на них Ами, уперев руки в бока.

Грозно посмотрев на копошащийся ком, она с трудом сдерживала рвотные позывы. До чего же мерзкое зрелище!

– Так, вот ты, хвостатый, шаг вперед, – важно скомандовала девушка, вспомнив, как решал подобные сложные ситуации герцог Эрин.

Приосанившись, Ами смело сделала шаг за защитную черту, пренебрежительно посмотрела на клубок.

– Так, все, кроме названного, свободны, – над полем пролетел недовольный вой. – Свободны. Время не бесконечно. В порядке живой очереди будем разбираться. Итак, господин Страх Высоты? – обратилась Амала к монстропсу, уже вырвавшемуся из кучи-малы.

Тот недовольно зарычал, приподняв верхнюю губу.

– Не высоты? – осторожно уточнила девушка, пристально вглядываясь в темные глаза.

Пес кивнул и уселся перед ней, едва заметно помахивая хвостом. Остальные страхи немного поворчали-повыли для приличия, но отправились восвояси, как были, клубком.

Амала задумалась. Что же тогда воплощает это создание? Ответ явно в подсказке-видении. Но там кроме нее, поранившейся Нерры и высоты ничего не было.

– Кровь? – осторожно поинтересовалась Амала и отмела эту версию, не дожидаясь ответа: – Нет, глупости, не боюсь я ее. Тогда, может быть, ответственность?

На лице монстра проскользнуло скучающее выражение. Он посмотрел на Амалу, оскалился для порядка и улегся, уложив на массивные лапы огромную голову.

«Вот козодой бы тебе сейчас ох как пригодился! Да только никто не может тебе помочь с этим испытанием. Явно все подстроено проклятым темным!»

Амала села рядом с псом и неуверенно потрепала его по холке. Зверь не выражал никакой агрессии, словно в одиночестве из бешеной гончей превратился в кроткого домашнего любимца.

«Что мы знаем о маге? То, что ему захотелось жениться? Да нет, вряд ли. Нашел бы какую-нибудь даму, которая бы признала его. Мало ли в селеньях дурочек, готовых сунуть в голову петлю ради призрака роскошной жизни? Увы, немало… Да и не их это вина. Значит, он хочет получить что-то другое… Для жертвоприношения, если верить сказкам, прекрасно подойдет та же крестьянка. Важна не кровь, а невинность. А семья в бедственном положении продаст ему ребенка. Могут даже родить специально для этого дела».

На последней мысли Амала невольно вздрогнула. Ее всегда пугала жизнь простого народа, она не была уверена в том, что справилась бы с ней. А матушка любила еще подлить масла в огонь, называя ее неумехой и лентяйкой. У молочной сестры герцогини нет права осуждать крестьян, ни в коем разе! Она не сделала ничего для того, чтобы их жизнь стала лучше, значит, и права голоса не имеет!

«Зато он подарил тебе метку, Ами… Метку, которая позволяет тебе колдовать!»