Метка Проклятого (СИ)

— Итак — начал он привычный диалог сам с собой, — похоже я мечен в обоих мирах, и во сне, и наяву. Возможно те же кошки эту метку видят, ходят же слухи, что они видят незримое. И если крысы, собаки и прочая живность будет относиться ко мне как к отраве, вопрос с домиком в деревне будет решен.

Весь этот диалог был бравадой, попыткой успокоиться после пережитого. Михаил прекрасно понимал, что делать выводы на основании одного случая — глупо, а экспериментировать с разными животными, он не решится. Да и жене про этот случай он скорее всего не расскажет. Снаружи доносилось лопотание Валика и сюсюканье Иры, делать было нечего, и мысли Проклятого вновь унеслись на ту сторону, в мир сна.

Очнувшись на следующий день, он обнаружил себя лежащим на циновке. Под головой был удобный валик, видимо Балтон позаботился о нем. Хозяин что-то варил, то ли еду, то ли свои зелья. Заметив что Миша пришел в себя, он кивнул и что-то произнес. К сожалению действие «Сонки» уже закончилось и Проклятый не понял ни слова. Он виновато развел руками, хозяин снова кивнул и указал на стул — мол, подожди, а сам вернулся к своему занятию.

От нечего делать, Миша принялся разглядывать комнату. На стенах — связки травы, какие-то цветы, грибы. Шкаф заставлен посудой, на полу две вязанки дров. Скорее всего помещение выполняет роль кухни и лаборатории одновременно. Тут была печка и каменный круг, выложенный практически посреди помещения. Огонь горел и там, и там.

Проклятый обратил внимание на полное отсутствие дыма. Это было интересно, он даже задумался, может дело в камнях? Или в дровах? Пока он думал об этом, Балтон закончил свои манипуляции, и поставив на стол две чашки, содержимое которых пахло как вчерашний отвар, сел напротив гостя.

Дальнейшее напоминало пресловутый разговор слепого с глухим. Пока они завтракали, Балтон жестами показывал на предмет и называл его. Миша честно повторял, стараясь не думать что они с гостеприимным хозяином, могут в этот момент думать совершенно о разном. Например отвар который они пьют. Алхимик показал на него и назвал. А что он имел ввиду? Суп? Название? Или вообще процесс поедания этого самого супа?

Он не мог оценить время, в доме не было ничего хоть как-то напоминающего часы, но Проклятому показалось что прошли часы и он постепенно перестал соображать. Голова шла кругом, названия выскальзывали из памяти не оставив там и следа. Балтон понял что пора заканчивать, поднялся и жестом позвал Михаила за собой.

Они вышли во двор, где Балтон протянул Мише топор, и указал на связку дров. Не забыл педантично дать название и топору, и дровам, и процессу рубки, если конечно Миша правильно понял его жесты.

Делать нечего, еду и крышу над головой надо отрабатывать, и Проклятый принялся за дело. В течении следующих сорока часов (Проклятому показалось что именно столько времени он махал топором, плюс минус неделя), он в полной мере осознал разницу между порубить дрова для шашлыка, и нарубить дров для обогрева дома.

Поясница и руки грозили объявить забастовку, а груда дров на которую указал Балтон, казалось вообще не уменьшилась. Через некоторое время, Михаил продолжал, исключительно из-за упрямства. Он старался перейти в режим автомата, когда не думаешь а просто выполняешь. Ему иногда удавалось так сдавать кросс. Бежишь в одном темпе, мысли далеко, ноги переставляются как будто сами собой, легкие закачивают воздух и делают вид, что не хотят послать хозяина куда подальше. И ведь пробегал! Значит и сейчас не сдастся.

— Кот, мы идем. Пойдешь в карман, пока я буду собираться?

— Да, Иришка — Проклятый привычно вскарабкался на появившуюся в сумке ладонь жены.

Ира собрала вещи, поймала хохочущего малыша, усадила в коляску, а Миша вернулся в сумку. Он знал что Ира не будет спешить домой, еще погуляет, может дождется пока заснет малыш.

Тогда они смогут поговорить. Ира надевала гарнитуру, и они разговаривали без помех. Никому и в голову не могло прийти, что молодая женщина говорит не с кем-то на той стороне провода, а Проклятого никто кроме нее не мог услышать. Но пока Валик не спал, они не болтали, Миша не хотел, чтобы сын лишний раз вспоминал о нем. В сумке тихо, темно и тепло. Он развалившись на Ирином платке, снова погрузился в размышления.

Вернулся Балтон и жестом позвал Проклятого. В доме алхимик осмотрел его ладони, усмехнулся, смазал чем-то душистым. Боль из-за содранной кожи и многочисленных микротравм, стала утихать. Михаил не строил особых иллюзий, он не сомневался что и за эту помощь, и за то, что еще произойдет, рано или поздно придется расплачиваться. И вряд ли исключительно физическим трудом.

Снова отвар, разносолами тут не баловали, и знахарь принялся проверять какие слова запомнил его гость. Оказалось, все не так и плохо, как опасался Миша, думая что не запомнил вообще ничего. Балтон вытряхнул из заплечного мешка ворох сена. Наверное это были травы и прочие полезные вещи, из каких Балтон делал те мази, которые помогли ногам и рукам Проклятого. Но на взгляд такого дилетанта как он — сено, оно и есть сено.