Метка северного ветра

– Госпожа, осторожнее, сейчас что-нибудь загорится! – тоненький голосок вырвал Амалу из пучины собственных рассуждений, и она с удивлением увидела пламя у себя на ладонях.

– Тень? – удивленно спросила девушка. Она успела позабыть о том, что приручила домашнего духа. И что с ним теперь делать?

– Да, госпожа. Успокойтесь. Пламя может нести опасность. Медленно вдохните через нос, выдохните через рот, вот так, госпожа, вы большая умница.

Амала следовала советам духа, понимая, что лучшей альтернативы-то у нее и нет. Надо как-то не сжечь все дотла. Все-таки это будет не очень правильно, да и ссориться с Линэром не хотелось.

Пламя улеглось и исчезло, словно и не было его.

– Как дела, пушистик? – беззаботно спросила Ами, садясь на постель и хлопая ладонью по покрывалу рядом с собой.

Духа дважды упрашивать не пришлось. Он грациозным кошачьим движением взмыл в воздух и спустя мгновение улегся рядом с Амалой, подставляя ей живот для почесывания.

– А у нас всегда все хорошо. Мы ведь, теневые духи, часть мира. Пока есть мир, будем и мы, – Тень довольно заурчал, когда Ами погладила его. – Мы всегда сыты, ведь ночь приходит в одно и то же время, да и спрятаться можно в подвале и наесться.

– А что вы едите?

– Темноту. Правда, неинтересно. А вы лучше расскажите, что вас так разозлило. Неужто хозяин? – ловко перевел тему дух, забираясь Ами на колени.

– Нет, вспомнила кое-что. И очень разочаровалась в людях. Как думаешь, если тебя всю жизнь водили за нос и врали в лицо, можно ли пренебречь жизнью такого человека?

– А он вам дорог? – Амала неуверенно кивнула. – Тогда нельзя.

– Но если на одной чаше весов жизнь этого человека, а на другой – много-много жизней других людей.

– Для духов ответ был бы очевиден: нас должно быть много, и много стоит больше, чем один. Но вы, люди, другие. Как вы там говорите… своя рубаха ближе к телу. Кажется так?

– Так, Тень, так. Вот только… когда ты становишься взрослым, когда у тебя появляются силы, вместе с ними приходит и ответственность. И порой этой самой рубахой приходится жертвовать ради всеобщего блага.

– Тогда это нужно решать только вам. Решение должно идти от всего сердца. Понимаете, госпожа?

– Понимаю, – грустно вздохнув, ответила Амала. – Но ведь от этого не легче, ведь так? Мне надо подумать…

– Думайте-думайте. А чем вы так огорчили нашего темного мага? Выглядел он крайне недовольным.

– Вот пусть и сидит себе недовольный дальше! – фыркнула Амала, возвращаясь воспоминаниями к поцелую. Ишь ты, не понравилось ему! – Я девушка честная!

– А на вопрос вы не ответили, госпожа. Чем был так недоволен наш господин?

– Поцелуй ему не понравился, – недовольно фыркнула Ами. – Ишь ты подишь ты, какие мы нежные! Да чтоб ему пусто было!

– Да с чего вы взяли, что не понравился?

– По глазам видно было. Ладно, проехали. Не хочет – не надо. Навязываться не буду. Это, кажется, ему была нужна невеста.

– Но ведь и вам нужен жених.

– Тень, и откуда ты все знаешь? – с прищуром спросила Амала.

– Ну так на то я и теневой дух, чтобы все знать, все видеть и слышать. У меня только один вопрос есть… – промурлыкал дух, заглядывая ей в глаза.

– И какой же?

– Почему люди умеют так много, но не учатся главному? Почему они не хотят уметь слышать себя?

– Это о чем ты? – непонимающе уточнила Амала.

– Вы не осознаете собственные чувства. Их видно тем, кто спокоен, но пока вы в своей маленькой лодочке бороздите собственное сознание, вы слепы, словно новорожденный котенок. А со стороны все видно. И мой вам совет… не сильно-то задерживайте принятие решения.

– Какого решения? – недовольно нахмурившись, спросила Амала.

– По поводу своей судьбы, – промурлыкал дух и растаял прямо на ее коленях.

Амала недовольно фыркнула. Ему легко говорить. Он мужчина, хоть и дух. А она девушка. Девушки не делают первых шагов. Все, что им позволено, это мило улыбаться, строить глазки и ждать, пока их выберут.

Хлопнув в ладоши, Ами подскочила с постели и подошла к окну. Ну конечно же! То, что так сильно злило ее. То, что не давало покоя… Это невозможность самой решать. И этот ее бунт, попытка создать некую иллюзию великой любви с Линэром не что иное, как отчаянный крик, которым хотелось доказать, что она сама может решать.

Это в ее власти! Снимать проклятие или нет, сохранять жизнь Неррите или не сохранять. Быть доброй и ласковой или плеваться ядом.

Она сжала кулаки и посмотрела в сад. Да, это все ее выбор. Но почему, когда она думает о том, что можно сбежать и бросить все на произвол судьбы, сердце болезненно сжимается, словно она хочет сделать что-то неправильное? Ей действительно хочется помочь Линэру или это моральные нормы и воспитание решают за нее?

Быстро найти ответ не удалось. Амала долго стояла у окна, невидящим взором вглядываясь в очертания парка. На душе было горько от того, что отделить свою личность от желаний других людей оказалось не так-то просто. А найти себя хотелось. Безумно хотелось. Найти, оттереть от пыли и показать всем. Смотрите! Это я! Я вот такая!