Метка смерти

Все-таки странная болезнь Альцгеймер. Хотя нервные клетки в мозге отмирали, иногда бывали моменты, когда давно прошедшие события проступали в памяти так ясно, словно имели место всего несколько часов назад.

– Тогда я вас поздравляю. – Так как было непонятно, сколь долго продлится этот редкий момент, Сабина хотела продолжить разговор без перерывов. – Что означает Hell Seven?

– Hell Sieben, – повторила Вандергаст, правда по-немецки и с другой интонацией – не как английское слово, означающее Ад, а намного мягче[35].

Сабина повторила с ее интонацией.

– Что означает Hell7?

– Это… – Вандергаст нахмурила лоб. – Вы не знаете?

Краем глаза Сабина заметила, как заведующая снова хотела вмешаться и прервать разговор, но Марк остановил ее мягким движением.

– Hell7 – это контрастное вещество седьмой серии опытов в рамках экспериментов со световым полем, – пояснила Вандергаст как нечто само собой разумеющееся.

Теперь нахмурилась Сабина.

– И эта серия опытов была успешной?

Вандергаст кивнула:

– Рентгеновские снимки стали светлее, изображение идеально резким.

Тут Сабина поняла значение Hell7. Это было химическое осветляющее контрастное вещество для получения более качественных рентгеновских снимков при низкой дозе радиации в греях. И в то время как Möerweck & Derwald улучшал рентгеновские аппараты, Glostermed продавал бы для них медикаменты.

– Почему мы не выпускаем Hell7 на рынок? – спросила Сабина. – Давайте как можно скорее его запатентуем, – предложила она.

Тут взгляд Вандергаст изменился и снова стал испуганным.

– Вы еще не знаете?

– Нет… – ответила Сабина. – А в чем дело? Я пока не дочитала ваш последний отчет.

– Контрастное вещество имеет побочные эффекты.

– Что… случилось с младенцами? – спросила Сабина.

Вандергаст глубоко вздохнула.

– Hell7 – отличный препарат, который обеспечивает точные результаты, мы уже хотели выпустить средство на рынок под названием Vivi-Paxin, – но младенцы потом умерли.

У Сабины резко пересохло во рту.

– От чего?

– Контрастное вещество абсолютно безвредное, но в комбинации с рентгеновскими лучами вызывает полиорганную недостаточность и в течение нескольких дней приводит к смерти.

Теперь мы разрешили эту загадку.

– К смерти… – повторила Вандергаст, тяжело дыша. Это воспоминание оказалось для нее слишком тяжелым.

– Я должна это прекратить! – наконец вмешалась заведующая.

Проклятье! Сабина заскрипела зубами. Все шло так гладко.

В этот момент в телезал вошел пожилой мужчина с оспинами – в белом халате и с наушниками. Он проигнорировал их и целенаправленно зашагал к кулеру, из которого налил себе в стакан горячей воды.

Марк недовольно посмотрел в его сторону, и заведующая направилась к мужчине, чтобы объяснить, что помещение вообще-то уже закрыто. Но тот, казалось, не слышал – разорвал упаковку, с бесконечным спокойствием несколько раз опустил в стакан пакетик чая, добавил сахар и перемешал.

Пока заведующая говорила с мужчиной, Марк кивнул Сабине, чтобы она продолжала.

– Фрау профессор… – прошептала она, а внутри у нее все сжалось. Против воли она представила себе, как в рамках опытов на младенцах месяцами испытывали различные химические вещества. И как в итоге эти бедные малыши один за другим умерли.

Ее охватил ужас. Рука этой женщины, которую она только что держала и мягко поглаживала, оказалась лапой демона. Но Сабине был нужен ответ еще на один, последний вопрос.

Откуда привозили других младенцев, которые были не из монастыря?

Но Вандергаст – очевидно, смущенная паузой – с каждой секундой все подозрительнее смотрела на Сабину, словно начинала догадываться, что находится вовсе не в 1980 году. Поэтому Сабина сформулировала вопрос скорее косвенно.

– Нам нельзя прекращать исследования. Нам нужно больше… – Сабина понизила голос, – подопытного материала. У вас есть идеи на этот счет?

– Я уже много раз пыталась объяснить это руководству. – Взгляд Вандергаст просветлел, словно она наконец-то увидела в Сабине союзницу. – Родильных домов в Загребе, Бухаресте и Варне недостаточно. Доктор Хирш тоже так считает. Мы знаем одного детского врача в Марокко. Оттуда мы могли бы получать остальных пробандов, которые нам необходимы, чтобы улучшить Hell7.

Загреб, Бухарест и Варна. Доктор Хирш действовал не только в Браунау. От этой мысли Сабине совсем поплохело, ее ладони взмокли.

Она заметила, как Марк положил руку ей на плечо. О’кей, теперь довольно, казалось, говорил этот жест.

Сабина кивнула. Да, она достаточно узнала.

Марк протянул ей телефон. Он записал весь разговор, и запись все еще шла. Из-за душевного состояния Вандергаст суд не признает пленку, но, по крайней мере, она поможет добраться до еще живых закулисных деятелей Glostermed, которые участвовали в поставках «материала для исследований».

Сабина взяла мобильный. Тут ей пришел в голову еще один вопрос. Она подняла телефон.

– Сколько всего… пробандов… вы использовали для ваших исследований?

– Прочитайте отчеты.