Метка Зверя

Да, в квартире Кати не было шикарного ремонта, но в ней и рядом с девушкой мне было так уютно, что я готов был возвращаться сюда каждый день. И вот под этим предлогом вполне можно было привезти сюда шикарный ноутбук, плазму, и всякой разной навороченной бытовой мелочи, которая бы значительно упростила ей жизнь. Однако я понимал, что с ней так резко нельзя, и эти все «подарки» она воспримет в штыки. Хотя... плевать. Пусть воспринимает в штыки. Со временем все равно поймет, что сопротивляться бесполезно.

— Знаешь, я подумал, что не хочу сидеть дома. Собирайся.

После ужина Катя суетилась на кухне, убирала посуду и то и дело заглядывала в ноутбук. Я заметил краем глаза ее переписку с этим Игошиным, и меня это откровенно уже начало раздражать и злить. Понимал, что она ждёт от него письма. Переживала за тот побег? Завтра же все о нем выясню, где ошивается, с кем спит, чем дышит. Он с ума сойдёт, сколько раз встретит нас с Катей невзначай в том или ином месте. Пусть знает, что девушка моя и будет принадлежать только мне! Да, я затевал нечестную игру, но собирался чётко обозначить этому хлыщу границы дозволенного. Сам буду отвозить и забирать ее в дни, когда она должна быть на объекте. Конечно, эмоции внутри со временем немного поутихнут... Но этот Игошин для меня, как красная тряпка! Я отчетливо понимал, что наши отношения с Катей в той самой стадии, когда она в любой момент могла соскочить или передумать. Относительно себя и своих чувств я был уверен, но откуда мне знать, что творилось в ее прелестной головке?

— Что? — она удивлённо на меня посмотрела вот этими своими огромными глазами, отчего у меня дыхание перехватило.

Если сейчас же не поедем куда-то, то из постели снова не вылезем. Я и так едва сдерживался, чтобы не коснуться ее тёмных волос, не снять с них резинку, чтобы красивые локоны рассыпались по ее хрупким плечам... Весь день мечтал зарыться носом в шелковистые пряди, какая уж тут работа…

— Ты шутишь? Нет… я никуда не хочу! — она натянуто улыбнулась, поворачиваясь ко мне.

Я опустил глаза на ее груди, представляя округлые полушария без белья. В штанах вмиг стало тесно и я, мучительно простонав, поднялся, подошел к девушке, привлекая к себе. Видит Бог, я давал ей возможность выйти из дома и погулять на свежем воздухе. Не хочет — будем проводить экскурсию по комнатам. Начнём прямо с кухни.

Я подхватил ее за ягодицы и, приподняв, усадил на высокую столешницу, задрал ее кофту, прикасаясь к нежной коже. Катя судорожно вобрала в себя воздух, а я поднял ее руки и стянул ненужный атрибут. Голая она выглядела намного притягательнее. Я бы мог часами смотреть на ее плавные изгибы тела, и эта грудь… с маленькими розовыми бусинками-сосками. Вобрал в рот одну из горошинок, перекатывая ее языком. Катя выгнула спину и запустила руки в мои волосы, прижалась ко мне с такой страстностью и нетерпением, что я едва не потерял контроль.

— Боже... какая ты красивая... — приглушенный свет на кухне играл мягкими бликами на ее коже, создавая свечение, будто я прикасался к фарфоровой кукле.

Каждый раз меня словно зажимало в тиски от острых ощущений, я смотрел в ее лицо, как она закатывала от наслаждения глаза, и меня самого вело. Я стянул ее со столешницы, избавил от одежды и посадил обратно, лаская гладкую кожу. Мне хотелось любить ее медленно, нежно, не торопясь... чтобы она не то что не смогла думать о работе, чтобы и стоять была не в состоянии! Чтобы ее мир крутился только возле меня и мыслей обо мне. Развел ее ноги широко в стороны и погладил влажные складочки, чувствуя, как дернулся мой член в штанах. Какая она мокрая и горячая, готовая для меня… Я опустился на колени и коснулся губами выпирающего бугорка, вводя в нее один палец. Тело Кати задрожало, она сильнее оттянула мои волосы пальцами и простонала. А меня пробрало до костей от звука ее голоса, от того, как отзывалось ее тело, как она выгибалась навстречу мне... моя отзывчивая маленькая недотрога... моё спасение и моя погибель...

Я кружил языком по клитору, вводя палец глубже. Катя задвигала бедрами в такт, будто изнывала от желания и молила о пощаде. В каждом ее действии — призыв, в тихом гортанном стоне — вызов. И больше не в силах сдерживаться, я поднялся, стянул с себя брюки и резким толчком оказался внутри нее. Ее кухонный гарнитур грозился не выдержать такой атаки, ложки и вилки внутри шкафчиков позвякивали в такт нашим движениям. Я вбивался в неё, как голодный зверь после длительного воздержания. Ее тесные стеночки, тело, дрожащее в моих руках, и то ли всхлипы, то ли стоны, переходящие в тихое «Алёша… Лешенька… Ещё!» доводили до исступления — аж больно вдохнуть воздух и одновременно так сладко чувствовать, как ритмично начали сжиматься ее стеночки вокруг моего каменного члена. Всё растворилась перед глазами, словно я оказался в плотном тумане, плыл в шторм и дрейфовал на огромных волнах. Мое частое дыхание в такт перекликалось с Катиным, а ее глаза — красивые и яркие, как маяк, вели меня за собой на свет сквозь дымку пелены.