Метка Зверя (СИ)

Провел руками по бедрам, что даже через плотную джинсовую ткань я почувствовала жар от его ладоней и, забравшись под мою кофту, неуверенно коснулся живота и остановил движение. Тело забило в мелкой судороге.

— Катя… — шептал он и нежно касался губами шеи, нежно поглаживая мой живот. — Я тебя так люблю. Тебя и этого ребенка. Ты просто не можешь себе представить…

Отчего же не могу… Он обжигал мою кожу своим горячим дыханием, говоря эти слова, а в груди все так же больно и сладко от всего калейдоскопа ощущений. Меня засасывало в омут, вязкая трясина поглощала меня с головой, медленно окутывая каждый участок тела, забирая меня у себя всю целиком. Я давно растворилась в чувствах к этому мужчине, и у меня с самого начала не было ни малейшего шанса, чтобы выбраться на поверхность. Я тонула и захлебывалась этими чувствами, нежность и любовь к нему проявлялась в каждом взгляде и прикосновении. Наверное, только сейчас я окончательно поняла, что эта сладкая боль в сердце и была той самой связующей ниточкой между нами, которую мне неподвластно оборвать. И никому не подвластно. Каждое его прикосновение заставляло мое сердце трепетать и чувствовать себя живой, целостной и необходимой..

Эпилог

Спустя год. 31 декабря

— Лёша, верни мне маленького Мишу, мне нужно его покормить, и спускайся к гостям, — если и со второго захода у меня не получится вызволить маленького топотыжку из лап папы, то, скорее всего, он начнет громко возмущаться и требовать маму. — Я, как уложу его, присоединюсь к вам, — смотрела в спину мужа, ожидая хоть какого-то отклика.

Лёша поднял счастливое лицо от нашего сына и встал с широкой кровати. Протянул мне Мишу и коснулся губами моего рта. А мои налитые груди, переполненные молоком, тут же отозвались на такую простую ласку, и я почувствовала, как из них потекло молоко. Да, пришло время кормить Мишу, а тут ещё Лёша с поцелуями и заигрываниями… Зашипев от этих приятных и в то же время мокрых ощущений, я отвернулась от мужа и легла с ребёнком на постель, открыла потайной замок, что находился в бюсте платья и спустила чашку бюстгальтера. Наш маленький сын тут же нашёл грудь и жадно присосался. Почти пять месяцев прошло с момента рождения этого карапуза, а чувство такое, что он был рядом с нами всегда. Я смотрела в его маленькое и чистенькое личико, отмечая, как он был похож на своего отца. Трогала маленькие пальчики, вдыхала аромат его макушки, гладила по темным волосикам, и сердце замирало от нежности. Оно замерло ещё в момент его рождения и по-прежнему не собиралось отмирать.

— Ты меня смущаешь… — заметила, что Леша так и не сдвинулся с места и смотрел на нас с Мишей и на наш процесс кормления.

Малыш смешно почмокивал и кряхтел, я погладила его по влажной головке, он всегда усердно трудился и слегка потел, когда сосал грудь, и снова взглянула на неподвижного Алекса.

— Я не хочу никуда идти. Хочу смотреть на вас. Он так быстро меняется, — произнёс он с какой-то светлой грустью, окутывая нас с Мишей нежным взглядом.

Наша семейная жизнь почти всегда была размеренной и гладкой и, тем не менее, захватывающей и очень страстной. Времена затишья сменялись бурными выяснениями отношений. Причины порой находились внезапно, но тем горячее было примирение. Прошлый год закончился моим скорым и внезапным замужеством, и с того дня я решила, что чудеса случаются. В них только нужно верить. Я ведь верила, что Лёша меня не оставит. И верила, что выношу и рожу Мишу.

Я уехала от Лёши домой тридцатого числа поздним вечером и вернулась в клинику тридцать первого с салатами и разными вкусностями, новогодним кульком конфет. Лёша ведь очень любил конфеты. Вошла в палату и обмерла. Опустила сумки с контейнерами, в которые разложила приготовленную еду на пол и схватилась руками за стену, чувствуя, как зашумело в голове, а сердце забилось где-то в районе горла.

— Вижу, готовилась… — протянул довольно Алекс, осматривая меня с ног до головы, задерживая взгляд на лице.

Мужчина стоял у окна, украшенного разноцветными гирляндами, весь при параде в шикарном вечернем костюме.

— Но напрасно. У меня для тебя особый наряд, — подошёл ко мне, будто не замечая моей растерянности, подобрал сумки и взял меня за руку, подвел к кровати. И когда я увидела белое подвенечное платье, то едва не лишились чувств по-настоящему. Ноги подкосились, но Лешины руки быстро оказались на моей талии. Он прижал меня к себе и зарылся носом в мои волосы, которые я слегка завила и уложила в красивые локоны.

— Я понимаю, что так нельзя, и возможно, тороплю тебя. Но буду самым счастливым человеком, если ты согласишься стать моей женой. Несмотря на все недоразумения, несмотря на все, через что нам пришлось пройти…

— Женой? — пискнула я.

— Женой. Катей Зверевой. Хочу, чтобы ты была полностью моя. Только моя, и ничья больше. Я на руках тебя буду носить, а после как они отнимутся — в зубах, а если и зубы подведут… Я обязательно придумаю какой-нибудь другой способ.