Поднимаемся с Катей на третий этаж школы и останавливаемся у окна напротив кабинета химии. Снимаю рюкзак и смотрю на пасмурное небо. Дождь в понедельник – минус сто к бодрости.
– Лана, не спи, – говорит Катя, запрыгивая на подоконник.
– Я не сплю, – отзываюсь мрачно.
– Ты все еще думаешь о Севе? Забей на него, он идиот.
– Я о нем не думаю, – бессовестная ложь легко слетает с языка.
– Правильно, наша цель вовсе не он. Ты готова услышать новый план?
– Кать, – вздыхаю я, – мне кажется, не стоит продолжать эксперимент.
– Конечно, стоит, я уже все продумала. Из-за того, что последний шаг не удался, придется вернуться к началу, но эту неделю ты будешь показательно игнорировать объект.
– Как можно игнорировать человека, который начал игнорировать тебя первым?
– Легко!
Катя открывает мой рюкзак и достает блокнот завоевания. Листает его и кивает сама себе:
– С завтрашнего дня я разрешаю тебе краситься.
– Вот спасибо, – отвечаю без особого энтузиазма.
– Ты должна будешь как можно чаще находиться в поле зрения объекта. Через пару дней он решит, что, куда бы ни взглянул, везде видит тебя. Все это запустит реакцию влюбленности.
– Он меня заметит, только если я каким-то чудесным образом влезу в его телефон и буду танцевать на заставке экрана джигу-дрыгу.
– Почему ты перестала верить в себя? – строго спрашивает Катя и возвращает блокнот в рюкзак.
– Может быть, потому что меня послали прямым текстом и назвали ненормальной раз пятьдесят?
Катя отворачивается к окну, а я надавливаю пальцами на виски, стараясь унять гудящую головную боль. Я хотела повеселиться, хотела отвлечься, но что-то мне совсем не весело, а проблем и переживаний стало только больше. Пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы мягко объяснить все подруге, но ее гениальный мозг работает быстрее.
– Шаг четвертый, дубль второй, – говорит Катя, спрыгивая на пол.
Опускаю голову, решив, что Елисей где-то поблизости, и это становится моей главной ошибкой. Тихо скрипит оконная рама, влажный холодный воздух бьет по затылку, и я оборачиваюсь в тот момент, когда Катя с размаху вышвыривает мой раскрытый рюкзак в окно. Выглядываю на улицу и с ужасом наблюдаю, как учебники и тетрадки летят вниз, словно заколдованные бумажные бабочки с трепещущими страницами вместо крыльев. Рюкзак падает на сырую плитку у ног человека, которого я сейчас хочу видеть меньше всего. Елисей поднимает голову, и даже с высоты я чувствую его гнев.
– Ты с ума сошла? – шиплю я.
– Беги, но помни, что игнорируешь его.
Стискиваю зубы, отталкиваясь от подоконника, и срываюсь с места. Злость, оказывается, отличный источник ускорения. Спускаюсь по лестнице и едва ли не сбиваю с ног учительницу географии.
– Гришковец! Что это за дикие бега?!
– Простите, Марина Юрьевна.
– Так можно покалечиться или кого-нибудь покалечить!
– Я… мне… рюкзак…
– Что с рюкзаком?
– Он выпал из окна.
– Ну что за дети пошли? – цокает она языком. – Иди уже, но только спокойным шагом.
Киваю и обхожу учительницу, направляясь к выходу, строгий взгляд печет спину до тех пор, пока я не сворачиваю за угол. Вновь перехожу на бег и выскакиваю в полупустой двор. Ветер гоняет мои тетради по грязной земле, пара учебников плавает в луже, листы из блокнота завоеваний валяются повсюду, а Елисея и след простыл. Сейчас даже жаль, что я не настоящая книжная героиня, ей бы точно простили истошный вопль, посланный в небо. Превозмогая ярость, собираю свои вещи и поднимаюсь на третий этаж. Вхожу в кабинет химии и с грохотом кидаю вымокший рюкзак на парту рядом с Катей.
– Галина Сергеевна загнала нас в класс, как только ты ушла, – говорит она, глядя на меня с нескрываемым любопытством. – Как все прошло?
– Я больше в этом не участвую!
– Лана…
– Кать, я серьезно. На этом все.
Глава 7
В школьной столовой гудят голоса, пахнет вареными сосисками и пшеничной кашей. Ковыряюсь вилкой в тарелке, Катя сидит напротив с телефоном в руке, читая очередной роман. Пробегаю взглядом по соседним столам: Вероника и Настя с королевским величием потягивают чай, Витя и Рома воюют за их порции, а Елисей… Опускаю голову, крепче сжимая вилку. А Елисей идет через лес к обрыву и прыгает с него, чтобы я больше о нем не думала.
Закончив с обедом, относим с Катей подносы на мойку и выходим в коридор. Глаза-лазеры пробивают насквозь мгновенно. Елисей стоит у стены напротив двери, сложив руки на груди, и смотрит на меня сквозь темные пряди челки. Он криво ухмыляется и едва заметно кивает. Хватаю Катю под руку и быстрым шагом вливаюсь в толпу уставших школьников, восстанавливая глубоким дыханием сбившийся ритм сердца.
– Ну и что это? Третий день подряд он так делает! Как это понимать?!
Катя игнорирует мои вопросы, продолжая пялиться в телефон. Сильнее стискиваю ее руку, привлекая внимание:
– Кать, ты меня слышишь?!
– Ты запретила даже имя его произносить, вот я и молчу.
– Имя можешь не произносить, я его и так помню.
– Лана, ты со мной сутки не разговаривала…
– Потому что ты перегнула палку.
– Знаю, – смиренно соглашается Катя, – и я уже извинилась за это.