Метод книжной героини

Школьные дни перед каникулами похожи на кастинг в актерское училище: слезы, мольбы, обещания исправиться и взяться за ум в следующем полугодии. Учителя тонут в коробках шоколадных конфет и стопках тетрадей с дополнительными заданиями, а ученики так сильно напрягают мозг, что с трудом могут натянуть на головы шапки. Но всем без исключения греют душу приближающиеся праздники, аромат сладких мандаринов и скорый марафон новогодних комедий в обнимку с тарелкой оливье.

Шагаем вместе с Катей по коридору первого этажа школы, выставленные оценки за четверть придают походке легкость. Осталось всего два сокращенных урока, после которых можно будет с облегчением выдохнуть, но сначала стоит подкрепиться. У входа в столовую толкаются ребята из параллели, которым уже не терпится попробовать праздничный обед, знаменующий последний день учебы. Замедляем шаг, не желая участвовать в побоище, и я вдруг чувствую прикосновение пальцев к локтю. Оборачиваюсь, смело встречая взгляд темных глаз. Елисей сдержанно улыбается и смотрит на Катю, почтительно кивая:

– Екатерина.

– Генерал, – отвечает она с таким же официальным кивком.

– Я украду вашу подругу ненадолго?

– Пожалуйста. Развлекайтесь! – отвечает Катя и весело подмигивает мне, прежде чем влиться в толпу учеников.

– То есть ты у нее разрешения спрашиваешь, а не у меня? – говорю я, приподнимая бровь.

– А ты против? – Елисей закидывает руку мне на плечи.

– Как будто ты сам не знаешь.

Поднимаемся на третий этаж и садимся на скамейку, окруженную папоротниками. Елисей достает из рюкзака пачку печенья с начинкой из сливочного крема и две пачки сока: апельсиновый для него и яблочный для меня. Отточенными за последний месяц движениями распаковываем перекус: я вставляю в сок трубочки, а Елисей открывает упаковку печенья и разделяет его на половинки, складывая в одну стопку темные кругляшки с кремом, а во вторую – без.

– Как дела с физикой? – спрашивает он и кладет в рот половинку пустого печенья.

– Лучше, чем я думала, – отвечаю, наморщив нос. – Константин Львович сжалился и поставил мне «четыре». Сказал, это подарок на Новый год и больше поблажек не будет.

– Он каждый раз так говорит.

– Не важно, – отмахиваюсь я, – ведь теперь у меня есть ты.

– Боюсь, такими темпами ты до конца жизни со мной не расплатишься.

– Тогда я буду с тобой до последнего вздоха, – устрашающим тоном говорю я.

– Это ты меня прокляла только что?

– Считаешь, я твое проклятие?

Елисей загадочно улыбается. От его взгляда руки до локтей покрываются мурашками, а в груди теплеет от хрустальных чувств. Я уже почти привыкла к этому неземному ощущению невесомости, когда мы рядом, но все равно каждый раз удивляюсь, насколько сильно может притягивать человек. Когда смотришь на него и не можешь оторваться, когда каждая черточка его лица кажется прекрасной, а в глазах напротив сияют все созвездия мира. Елисей упирается ладонью в скамейку, тянется ближе и целует меня, нежно коснувшись губ.

– Перестань. – Я отстраняюсь и оглядываю коридор.

– Здесь никого нет, – усмехается он и хватает еще одно печенье.

Делаю несколько глотков сладкого прохладного сока, чтобы остудить голову, но это едва ли помогает. Никакой внешний холод не может потушить влюбленность.

– Как рыжая? Вы еще не надоели друг другу?

Тяжело вздыхаю и отвечаю, не скрывая переживаний за подругу:

– Кате уже лучше. Она много времени проводит с отцом, через пару дней они должны переехать в съемную квартиру, но знаешь… Она все равно очень страдает, я это чувствую.

– Думаю, это нормально.

– Нормально, что ее мать слетела с катушек и портит ей жизнь?! – возмущенно вскрикиваю я.

Елисей поджимает губы, не отпуская мой взгляд. Кажется, меня немного занесло. Не мог он, что ли, вместо сока чая своего волшебного принести? Это было бы кстати.

– Извини, – бормочу я. – Просто у меня в голове не укладывается… почему тетя Лариса ведет себя так? Почему она такая злая? Как можно было обвинить Катю в том, что их брак с дядей Сережей не удался? Это же бред!

– Знаешь, я где-то слышал, что утопающие всегда тянут за собой того, кто находится рядом. Не потому, что они хотят им зла, а потому, что они утопающие. Инстинкт, понимаешь?

– Это ее не оправдывает, – недовольно бурчу я.

– Уверен, у рыжей все будет хорошо. Если хоть один из родителей адекватный, это уже победа, а дальше она сама будет выбирать, как жить.

– Да, здесь ты прав.

Елисей уже открывает рот, но я произношу его коронную фразу вместо него:

– Да-да. Ты всегда прав.

Он удовлетворенно кивает, и между нами повисает умиротворенное молчание. Слышится хруст запеченного шоколадного теста и гул голосов с нижнего этажа. Замечаю в глазах Елисея обеспокоенную задумчивость и немного напрягаюсь.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Ты очень хочешь идти завтра на праздник? – задает встречный вопрос Елисей.

– Конечно. Мы с Катей уже подготовили костюмы.

– Понятно.

– В чем дело? Что-то случилось?

– Пока нет, – качает он головой.

– Пока?!

Елисей касается пальцами виска и массирует его, словно пытается унять головную боль:

– У меня плохое предчувствие.