Метод Пигмалиона

Оля замолчала ненадолго, а после вполголоса тихонько запела незнакомую песню. Я сначала думал о своем, о том, что она сказала про разного меня, но после, затаив дыхание, стал слушать ее. Голос, которым она пела, меня убаюкивал.

Что происходит, друг? Ты спрятался от мира и не звонишь.

И кто же теперь нас так рассмешит, как ты?

Ты мой супергерой, не погибай в сюжете своих страниц:

Мне без тебя здесь мир не победить…

Какое-то время мне было хорошо от ее вокала, но после я почувствовал, что меня словно вытягивает из собственного тела. Началась мощная дереализация, деперсонализация, галлюцинации, сильно клонило в сон. Затем головная боль исчезла совсем, голос жены стал неслышен, тревога и страх, которые терзали меня, куда-то ушли. Меня больше ничего не волновало, потому что меня больше не было в реальном мире. Песня dom!No явилась ключом для активации другой личности. Я не злился на Олю, потому что ничего не мог чувствовать, кроме одного желания – желания жить. Я еще не исчез и видел все как будто со стороны. Тело жило уже под руководством другого человека и мучилось от похмелья. Из носа у него даже пошла кровь. Оля куда-то стала звонить, просила о помощи, а я в полусне тянулся обратно в тело, стараясь вернуться, но мне было трудно бороться с густой пустотой, обволакивающей все мое существо.

Какое-то время я был будто заперт во тьме, но сном это уже не было. Это было черное заточение, в котором я просто существовал. Из него нельзя было выбраться, в нем нельзя было уснуть, нельзя было взять рычаги управления телом. Неизвестно как здесь шло время. Я мог пробыть в таком состоянии минуту, час, день, месяц или десять лет. Мне очень хотелось вырваться из этого состояния. В нем я мог испытывать какие-то желания, но ничего не мог чувствовать, словно находился в абсолютной сенсорной изоляции. Не ощущал даже вес собственного тела и положение в пространстве. От всего этого хотелось плакать, выть, но я не мог, поскольку у меня теперь не было тела. Когда человек плачет, он чувствует этот процесс иначе, просто потому что сенсоры получают информацию от напряжения тела, изменения пульса, дыхания, смены концентрации внимания и прочих вещей. У меня всего этого не было, причем, не было совсем. Лишь долгая черная пустота, в которой блуждали мои мысли и желания.

Пустота казалась бесконечной, и, конечно, такого существования я не хотел. Пробовал все, что можно было, и вскоре у меня получилось стать в некотором роде отдаленным зрителем, который не мог вмешаться ни во что во внешнем мире. Второй я сидел в комнате. Переживал о чем-то и не понимал, что происходит. Затем в комнату зашло несколько человек в белых халатах с бейджами. Среди них был знакомый мне доктор, который выступал основным собеседником. Он просил рассказать второго меня о том, что было раньше, и он в ответ начал рассказывать совершенно невероятную, нереальную историю, которой просто не могло быть. Он говорил о том, что живет повторно, что он психотерапевт, что любил какую-то Таню, что у него был бизнес, что его жену изнасиловали и она покончила жизнь самоубийством, что он убил себя и оказался здесь и что совершенно ничего не знает об этой жизни и впервые находится в данной психиатрической больнице. Но, что удивляло больше всего, ему рассказывали какие-то странные вещи про его жизнь, и он соглашался с этим. Меня же смущало несколько вещей: психиатр был старше всех остальных, его слова отдавали фальшью, а еще они говорили про какой-то нетрадиционный экспериментальный способ лечения шизофрении, которого на самом деле не существует. Я это знал наверняка, поскольку читал об этом раньше. Правда это было давно… При этом говорили очень убедительно, в терминах. Мне правда хотелось верить, и это могло бы объяснить положение некоторых вещей, хоть далеко не всех. Например, почему мы помним разную жизнь, почему его так называемая шизофрения не имеет бреда, которому свойственной опираться на чувства. Создавалось впечатление, что врачи не знали, с чем столкнулись, и пытались притянуть за уши хоть какой-нибудь диагноз, лишь бы он подошел к данной ситуации.

Долго оставаться зрителем у меня не получилось. Ни в этот раз, ни в последующие. Из-за чего-то приходилось возвращаться в страшную пустоту. Причина была не в том, что я уставал, поскольку нельзя устать, не имея тела, а в том, что просто не получалось задержаться дольше. Я был уверен, что причина даже не столько в моих стараниях, сколько в чем-то, связанном с активной личностью. И я в этом смог разобраться со временем. Как только он начинал нервничать или терять смысл жизни, так сразу же для меня появлялось своего рода «смотровое окно». И я этим, конечно, пользовался, хотя бы просто для развлечения. Таким образом я умудрился увидеть, как он ходил в кабинет к врачу и писал какой-то текст, как он говорил с Олей и просил ее умереть вместе с ним, что меня несколько удивило.