Метод пробуждения

 – Ничего себе забота! – неприятно удивилась Эрида. – Может тогда его нужно отгородить от цивилизации? Ну, не знаю, понимаете, я волнуюсь, что его паранойю никто не поймёт.

 – Не спорю, вам кажется, что всё в порядке, потому сарказм уместен. Но вернёмся непосредственно к вам, - спокойно отреагировал психиатр. – Вы ничего странного за собой не наблюдаете?

 – Можно ли считать странным то, что я здесь торчу спокойно, хотя от злости должна рушить ваш кабинет?

 – Как вы перенесли переезд из вашего родного города в Сорид?

 – Я готова убить своего мужа за это, - спокойно ответила Эрида.

 – Хм… А каково вам приходится сейчас на новом месте, без друзей, без родных?

 – Знаете, я чувствую себя прекрасно. Тем более Рудольф, глава издательства, с которым я подписала договор, довольно милый и интересный мужчина. Жаль, не всё на него похожи. Я знаю одного, который живёт со мной… - Эрида снова захотела сказать какую-то гадость в адрес Арина.

 – Кстати, насчёт вашей новой профессии, - перебил психиатр. – Скажите, что побудило вас перейти на путь писателя? Ваша предыдущая профессия ничего общего с этим не имела. Если не ошибаюсь, в прошлом вы пару лет работали продавщицей в торговом центре?

 – Да, в электронном отделе, представляете? И я не понимаю, почему вы считаете, что талант не может пробудиться в любом человеке?

 – Судя по рассказам вашего мужа, раньше вы никак не были связаны с творчеством, в частности в области литературы вы не выделялись какими-либо знаниями. В школе и университете вы также не проявляли особого интереса к данному предмету.

 – Ну и что? Никогда же не поздно начать! – Эриде разговор уже порядком надоел, он ни к чему не вёл.

 Психиатр же  глубоко вдохнул воздуха, пытаясь понять, как подойти к этой женщине. Он скрестил пальцы на руках; наверное, так ему думалось легче.

 – Госпожа Труфсикер, буду с вами, по возможности, откровенен. Ваше внутреннее я. Он словно противоречит той Эриде, которой вы были раньше. Возможно, у вас развито раздвоение личности. Возможно какое-то другое психическое заболевание.

 – То есть вы считаете, что я – сумасшедшая да? Называйте вещи своими именами.

 – Нет, нет, ни в коем случае, - помотал головой психиатр, - Каждый человек уникален. Поэтому каждый хоть чуточку отклонён от нормы. Это, знаете, как взять разные вещи и найти среднее арифметическое. Так и с людьми, каждый хоть сколько-то отклонён от среднего арифметического. Кто-то больше, кто-то меньше. Моя задача узнать насколько именно, и что это за отклонение.

 – Но разве моего изменения интересов хватает, чтобы предположить, что у меня есть какие-то отклонения?

 – Не только это, - психиатр открыл ящик своего стола и достал оттуда толстую тетрадь. Эриде хватило одного взгляда, чтобы узнать, что за тетрадь очутилась в руках психиатра.

 – Ох уж эта сволочь… - мстительно произнесла женщина, подразумевая своего мужа.

 – Не стоит, - безразлично отозвался психиатр, - это обычное человеческое любопытство. Ваш муж видел, что вы целыми днями что-то пишите и, пока вас не было дома, прочёл всё. Ваше творчество – последняя капля терпения, заставившая его обратиться ко мне за помощью. Я прочитал вашу рукопись. И честно скажу, она меня немного волнует. А именно темнотой своих мыслей. Обычно такое письмо присуще людям, отрешённым от жизни.

 – Знаете! – Эрида встала и стукнула кулаками по столу, - я не нуждаюсь в вашей помощи. Если весь этот маскарад только для того, чтобы в итоге решить, что я хочу свести счёты с жизнью, то вы глубоко ошибаетесь! Я люблю свою жизнь и не собираюсь прощаться с ней раньше времени! Попрощаться я могу лишь с вами! – Женщина развернулась и направилась к выходу.

 Как она ошибалась. Тогда она не знала, что ещё неоднократно придётся встретиться с этим психиатром, копающимся в её голове, пытающемся найти несуществующую болезнь.

 – Госпожа Труфсикер, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте на стул, - властно попросил психиатр, перед тем, как женщина вышла.

 Эрида замерла. Воспоминания. Они исказились. Писательница чётко помнила, что после первой встречи она просто ушла. Психиатр её не окликал, тем более не приказывал вернуться. В горле пересохло. Опять игра воображения? Что на этот раз?

 Эрида обернулась. Теперь весь кабинет был разрушен. Она помнила, как долгими бессонными ночами представляла кабинет именно таким: разрушенным, будто после землетрясения. Лишь стул оставался нетронутым. Стол, за которым вечно сидел психиатр, был сломан. Из-под обломков выглядывали чьи-то ноги. Туфли, которые Эрида проклинала так же часто, как и всё остальное, ясно указывали на личность, заваленную разрушенным столом.

 Женщина только руками развела. Просто абсурд.

 А тем временем, обломки стола зашевелились, ноги задвигались. Человек был живым. Эрида бросилась помогать. Разбросав обломки стола по сторонам, писательница увидела, кто же лежал перед ней. Она в ужасе отпрянула, а живот скрутило. Перед ней лежал не человек, а то, что от него осталось – присутствовали только окровавленные ноги до области паха, верхней части нигде не было видно.