Метод Сильвы. Управление разумом

Промывая и дезинфицируя рану, я почувствовала первые приступы боли. Тогда я села и вошла в медитативное состояние, пытаясь понять, не стоит ли мне отложить поездку в Бостон, чтобы послушать лекцию майора Томпсона на встрече выпускников курсов по управлению разумом, и не пойти ли вместо этого к врачу. Тем не менее я почувствовала сильную потребность поехать в Бостон, не меньшую, чем желание проверить свою способность контролировать боль.

Всю дорогу до Бостона я постоянно стремилась заглушить боль в руке. Но во время лекции она стала настолько сильной, а пальцы настолько онемели, что даже в альфа-состоянии я едва выдерживала ее. Мне было обидно, что я не смогла дослушать лекцию, хотя на следующий день могла бы повторить ее почти слово в слово.

Испытывая страшную боль, я мысленно призывала к себе на помощь. Вероятно, Марта, сидевшая по соседству, услышала мой крик, потому что после лекции, когда все собрались за кофейными столиками, она настояла на том, чтобы осмотреть мой, как она сказала, “порез”. Я сняла повязку – рана все еще была открытой. Часть мышечной ткани была смещена, когда я извлекала острие дверной ручки, и теперь кожа вокруг этого места стала черно-лиловой. Марта пошла за помощью, разузнала, где находится ближайшая больница, и вернулась ко мне с доктором Деннисом Сторином. Я сказала, что не хочу идти в больницу. Я хотела, чтобы Деннис поработал над раной, поэтому мы отошли в уголок, и он вошел в медитативное состояние.

Когда он стал обрабатывать рану, стало так больно, что я была вынуждена тоже войти в медитативное состояние. Он начал сшивать разорванную ткань стежок за стежком, а его пальцы, казалось, высасывали из меня боль большими волнами. Рана стала такой чувствительной, что мне хотелось кричать! Я пыталась сосредоточиться на том, чтобы прогнать боль, помочь Деннису и себе. Я старалась снова и снова, успешно сопротивляясь побуждению, без сомнения, коренящемуся в бета, велеть Деннису отпустить меня и броситься в больницу в кабинет неотложной помощи. Но на самом деле я хотела, чтобы метод сработал.

Позже, казалось, через много часов, боль стала понемногу стихать. Сначала стихла процентов на десять, потом – пятнадцать. Когда Деннис спросил, как я себя чувствую, боль стихла уже на четверть.

Мы продолжали медитацию, и внутренние ткани стали срастаться. Но когда стали срастаться верхние слои, боль стала еще более невыносимой. Несмотря на сосредоточенность на процессе исцеления, я до некоторой степени ощущала присутствие людей, двигавшихся вокруг, – особенно кого-то, кто стоял за моей спиной отвлекая на себя боль, когда мне было это отчаянно необходимо. Я была ему так благодарна. А потом приходили очередные приступы боли, и я сосредоточивалась на них.

Потом мы работали над тем, что старались закрыть центральную, самую глубокую часть раны. Я чувствовала, что люди встали вокруг нас, чтобы передать нам свою силу. Я чувствовала, какая энергия проходила сквозь меня – она почти приподнимала меня со стула.

Деннис тоже ощущал поддержку, и с помощью наших друзей заживление прогрессировало быстрее. Кое-кто из стоявших в кругу позже рассказывал мне, что видел, как рана просто на глазах затягивалась, опухоль спадала, кожа меняла цвет от лилового до багрового, потом до красного и розового. И, наконец, внешние края кожи идеально сошлись, как две половинки картинки-загадки.

Провожая меня до машины, друзья предложили подвезти меня до Уорвика – не хотели, чтобы рана разошлась, когда я буду пользоваться рычагом переключения скоростей. Я отказалась. Знала, что спокойно доберусь до дома. Так и было – рука абсолютно не болела!

На следующее утро я проснулась в отличной форме. Рука ощущалась так, как будто я участвовала в драке – я никогда не дралась, но, должно быть, это было похоже. Не было никакой боли, и локоть выглядел совсем нормально. Я села на кровати и увидела за окном мир, купающийся в ярком солнечном свете. А у меня было впечатление, что я родилась заново!”

Как вы видите, если вы станете продолжать исследовать потенциал своего собственного мозга, то он отплатит вам самым бесценным образом. В этом смысле, как говорит доктор Дж. Уилфред Хан, директор отдела исследований при курсах по управлению разумом, каждый выпускник курсов становится руководителем собственных исследований.

“В какой другой сфере исследований, – спрашивает доктор Хан, – бывают не нужны дорогостоящие лаборатории и мудреная аппаратура? Самый сложный и тонкий исследовательский аппарат, который когда-либо был разработан, такой замечательный, что я благоговею, когда думаю о нем, находящийся в моем и в вашем распоряжении 24 часа в сутки, – наш разум. Следовательно, мы все – руководители собственных исследований”.

Одним из преимуществ нашего времени является то, что впервые в истории современной науки исследования на психическом уровне становятся уважаемым направлением. Опасность, что серьезный исследователь будет обвинен в безответственном шарлатанстве, что случалось с Хозе в былые времена, резко уменьшилась.