Метод супружества (ЛП)

Я слышала истории о матерях, испытывающих прилив адреналина, когда их дети оказывались зажатыми под машиной или что-то в этом роде, а потом у мамы внезапно появлялось достаточно сил, чтобы поднять машину. Возможно, так оно и было.

Кип уже был достаточно силен, но я не была уверена, что он смог бы поднять меня на девятом месяце беременности по довольно крутой лестнице после убийства человека, если бы по его венам не текла какая-то химическая магия.

Он даже не запыхался, когда мы вернулись на веранду. Двери все еще были открыты, и я видела, что валяется барный стул. Теперь мой дом казался странным, каким-то изменившимся.

Надо нанять экзорциста, пожечь шалфей, сделать все, что угодно, чтобы сохранить это место за собой.

Кип осторожно положил меня на уличную мебель, встав на колени между моих ног.

— Фиона, — прошептал он, его глаза горели беспокойством. С абсолютным ужасом.

Затем я поняла, что он видел. Он видел, как кто-то топил его беременную жену.

До меня начало доходить произошедшее. Мой бывший муж появился здесь, чтобы убить. Я чуть не умерла. Мы чуть не умерли.

Я начала дрожать.

Рука Кипа лежала у меня на животе, другая — на груди, как будто он должен был напоминать себе, что мое сердце бьется.

Я накрыла его руку своей.

— Я в порядке, — сказала ему.

Ребенок пнул его руку. Он дернулся, очевидно почувствовав это.

— С ней тоже все в порядке.

Его брови нахмурились.

— Мы едем в больницу.

— Конечно, едем, — ответила я, мое дыхание, наконец, пришло в норму, но во рту все еще ощущался привкус морской воды и смерти.

Кип уставился на меня в шоке.

— Ты не споришь.

— Чувак, мой бывший чуть не утопил меня, — сказала я. — И я на девятом месяце беременности. Я упряма, но не настолько.

Он нахмурился и сжал меня сильнее.

— Это первый и последний раз, когда мы шутим об этом.

Я сразу почувствовала себя виноватой. Кип был сильным. Исключительно сильным. Достаточно сильным, чтобы пересечь океан и буквально оборвать жизнь человека, который пытался убить меня. Он был достаточно силен, чтобы подхватить меня на руки, пронести насквозь мокрую через пляж и подняться по ступенькам, но это была сила другого рода. Он трещал по швам, его тянула другая реальность. Та, в которой он уже жил.

Я села, и Кип бросился мне на помощь, чтобы я могла прижаться своим лбом к его.

— Избавиться от меня намного сложнее, — сказала я ему. — Я никуда не уйду, приятель. У меня впереди целая жизнь, — я положила свою руку поверх его на моем животе. — Нам нужно ее прожить.

— Это моя вина, — сказал он отрывистым, затравленным тоном, полным чувства вины. Похожее чувство было в его словах, когда он говорил о своей жене и дочери.

— Нет, — твердо сказала я, мой голос все еще был хриплым.

Он провел рукой по волосам, как будто хотел их вырвать.

— Да, — возразил он. — Когда я узнал, что он с тобой сделал, я хотел убить его. Но не мог оставить тебя. Я не бросил бы тебя. Но не мог позволить ему жить в гребаном комфорте, зная, что он у тебя отнял, — ярость сочилась из его слов, как будто Эммет все еще был здесь, как будто Кип только что не убил его.

Он убил его, не так ли? Он свернул ему шею. Я слышала.

— Я разрушил его бизнес, — продолжил Кип. — Разрушил его жизнь, потому что я все еще тот человек. Я тот, кому нужна боль и кровь. И я почти разрушил весь свой мир.

— Эй, — тихо сказала я, хватаясь за него. — Нет. Ты почти ничего не сделал. Я здесь. Она здесь. Эммета нет. И я знаю, что это не то, что сказал бы хороший человек, но я рада, что это так. Я рада, что ты это сделал. Он вдохнул последний раз, зная, что проиграл. Зная, что я здесь. Я твоя, — я взяла его руку и положила себе на живот. — Мы твои.

Его глаза искали мои, словно в поисках якоря. Я изо всех сил старалась дать ему это. Он спас меня в океане. Теперь я должна была спасти его от него самого. От его прошлого.

Рядом с нами произошло какое-то движение, и я моргнула, увидев черную фигуру, пробирающуюся к нам.

— Бу! — закричала я, отодвигаясь ровно настолько, чтобы кот прополз между нами, нарушая момент тем небрежным способом, на который способны только кошки.

Она позволила мне погладить ее шерсть, пока я осматривала ее на предмет каких-либо повреждений. Она выглядела нормально.

— Он поцарапал его, — сказала я Кипу, целуя котика. — Пытался защитить меня.

— Собака справилась бы лучше, — проворчал он, но ласково взъерошил шерсть Бу.

Я поцеловала его в нос.

Он уставился на меня, потом на Кипа и повернулся, продемонстрировав нам свою задницу, потом с важным видом пошел к краю дивана и устроился у моих ног.

Я хихикнула. Сначала немного, потом сильнее. Конечно, в смехе, вероятно, была доля истерики, но по большей части он был настоящим.

Кип какое-то мгновение смотрел на меня с беспокойством, прежде чем уголок его рта дернулся. Я сомневалась, что он смог выдавить из себя что-то похожее на улыбку, потому что он все еще пребывал в состоянии сильного беспокойства, но я дразнила своего беззаботного мужа, возвращая его к свету.

— Что? — спросил он.