Метод супружества (ЛП)

— Что случилось? — спрашивает он, и его поведение резко меняется. — Тебе звонил юрист? Что-то не так? — его голос звучит сердито, даже обеспокоенно. Как будто ему не все равно, если что-то пошло наперекосяк.

С другой стороны, он, скорее всего, беспокоится о последствиях обнаружения правительством США нашего мошенничества, а не о моей депортации.

— Эм, нет, это не имеет никакого отношения, — говорю я, избегая его взгляда.

Чувствую себя гребаным подростком, рассказывающим своему отцу, что я залетела или что-то в этом роде.

Как будто у меня неприятности.

Пальцы Кипа хватают меня за подбородок, чтобы приподнять его, так что мне приходится посмотреть на него, либо зажмуриться, как ребенок

Я встречаюсь с его взглядом цвета морской волны. Это тяжело. Волнительно. Кажется, что ему почти… не все равно.

— Это что-то плохое, ты даже не смотришь на меня, — мягко говорит он.

Проклятье.

Мне ничего не остается. Я не могу затягивать с этим.

Сорви пластырь, сучка.

— Я беременна, — выпаливаю. — Я… беременна. Уже, наверное, около месяца. Не говорила тебе, потому что сама не совсем в это верила, и потому что у меня, эм, своего рода… есть некая история, поэтому подумала, что это не важно, — мой желудок скручивает, думаю, не слишком ли рано я ему говорю, вдруг мой организм завтра избавится от этого ребенка.

— Но это, э-э, думаю, возможно, это важно, — бормочу. — Если посмотреть на это с другой точки зрения. Конечно, что-то все еще может случиться, потому что всегда случается, но кажется, что невозможно избегать или лгать, потому что последние два дня моя голова постоянно над унитазом, и ты бы заметил. Еще и сиськи.

До этого момента мои сиськи были только чувствительными. Кип заметил это, потому что уделяет им особое внимание. Он просто подумал, что я слишком возбуждена. Когда-то это было так. Но теперь их внешний вид начал меняться. Более темные соски. Много вен.

И это только начало.

Кип не проронил ни слова с тех пор, как я все выпалила. Черт, не уверена, моргал ли он вообще. Все еще держит меня за подбородок, стоит там, и пялится, на лице застыло что-то похожее на шок.

Это имеет смысл.

Новость довольно шокирующая.

— Ты это спланировала? — тихо спрашивает он.

Мне не понравился его спокойный тон. На самом деле, от этого волосы на затылке встали дыбом, а кровь похолодела.

Это ужасно.

Но сам вопрос приводит в бешенство, так что, к счастью, все уравновешивается, и я не съеживаюсь, как жеманная сучка, или что-то в этом роде.

— Что? — спрашиваю я, сдерживая свой тон, отступая от него.

Лицо Кипа остается холодным, ничего не выражающим.

— Ты это спланировала? — он яростно указывает на мой плоский живот.

Настолько, что я едва ли не вздрагиваю.

— Ты, блять, издеваешься надо мной? — спрашиваю я.

— Нет, я, блять, не издеваюсь, — рычит он. — Тебе нужно было выйти замуж, чтобы получить Грин-карту — прекрасно. Нам нужно жить вместе для приличия — мне насрать. Потом я трахаю тебя, потому что нас влекло друг к другу — и это тоже хорошо, — он шагает вперед.

Рефлекторно я отступаю, и чертовски ненавижу себя за это.

— Ты говорила, что мне не нужно надевать презерватив, — продолжает он тем же спокойным тоном. — Я никогда не соглашался на подобное, но не думал, что у тебя есть причина лгать, и был слишком увлечен этой гребаной киской, так что поверил. Так глупо. Так чертовски глупо, — он хлопает себя по лбу тыльной стороной ладони. Сильно.

Мое тело хотело содрогнуться от страха, чувства перенеслись на годы назад, когда мужчина действительно пугал меня, когда причинял боль, но я вздернула подбородок, чтобы дать ему понять обратное. Или пусть он думает так.

— И какая, скажи на милость, по-твоему, у меня причина забеременеть намеренно? — спрашиваю я, раздражаясь больше. Это помогает подавить страх.

— Ты думаешь, я хочу заманить тебя в ловушку? — продолжаю. — Тебя? Строителя, который слишком много бухает, живет практически в нищете, у которого, к счастью, нет венерических заболеваний, и чье единственное достоинство в том, что он может отлизывать как чемпион? — я прижимаю тыльную сторону ладони к собственному лбу. — Да, именно так. Я разрушаю свое тело, меняю свое будущее и гарантирую, что мои тридцать с небольшим будут заполнены грязными подгузниками и орущим младенцем, и у меня не будет ни секунды, чтобы сходить в туалет. Да, я сделала это, черт возьми, нарочно!

Теперь я уже кричу.

Полегчало.

Мне стало еще приятнее видеть, что я пробила небольшую брешь в жуткой броне крутого Кипа. Опять полегчало.

Но даже с трещинами он все равно злой.

Он долго молчит. Как будто взвешивает мои слова, проверяя их на правдивость.

— Я не собираюсь становиться отцом, — бормочет он.

— Ну, тебе следовало подумать об этом до того, как ты вдул в меня сотни зарядов, — отвечаю. Не совсем прилично, но, твою мать, я не какая-нибудь дебютантка.

— Ты сказала, что не можешь забеременеть! Ты, блять, солгала! — он взревел мне в лицо. Да, взревел. Как дракон или что-то такое.