Метод супружества (ЛП)

Кип дергается, и я тут же пытаюсь отдернуть ее. Но он усиливает хватку, не отпуская меня, и кладет наши переплетенные руки на свое мускулистое бедро.

Мы остаемся в таком положении, сидя там, держась за руки, до тех пор, пока за нами не приходит медсестра. Кип продолжает держать меня, когда мы встаем и следуем за медсестрой, отпустив только для того, чтобы я встала на весы, а затем снова хватает, пока мне не говорят сесть в смотровое кресло. Которое на другом конце кабинета. Он выглядит несчастным из-за расстояния.

Медсестра радуется, когда измеряет мне давление, говоря, как это здорово, что «папа пришел!»

Я не смотрю на Кипа, когда она говорит это. Все слишком странно.

И, к счастью, в кои-то веки между уходом медсестры и приходом моего врача нет долгого ожидания, так что нам с Кипом нет нужды напряженно молчать.

Как всегда, она врывается с улыбкой, веселая и взволнованная, увидев меня, никак не давая намеков, что в моем животе больше нет сердцебиения. Это обнадеживает.

Она останавливается, когда замечает Кипа в углу. На мгновение выглядит удивленной, а затем обрадованной.

— Папа? — спрашивает она, глядя на меня.

Киваю один раз, не в состоянии выразить это словами.

Кип выглядит таким же смущенным. Опять же, хотя я должна злиться на него, чувствую невероятное сопереживание.

Его не называли папой с тех пор, как умерла его дочь. Не могу представить, что он сейчас ощущает.

Мой врач хлопает в ладоши. Я подпрыгиваю.

— Хорошо, — говорит она. — Я рада, что папа здесь, особенно сегодня. С тобой произошел небольшой несчастный случай?

Киваю, глядя на свой громоздкий гипс.

— Да. Но я в порядке.

Она мягко улыбается мне.

— Я просмотрела твою карту из больницы, и, кажется, с вами обоими все в порядке. Мы пытались с тобой связаться, потому что ты опоздали на анатомическое обследование, — она награждает меня взглядом, который можно было охарактеризовать только как… материнский и слегка упрекающий.

Я прикусываю губу.

— Да, эм, была занята, — уклоняюсь.

Чувствую сердитый взгляд Кипа с другого конца комнаты. Отказываюсь смотреть на него.

— Так получилось, что у нас небольшой перерыв в расписании нашего специалиста по ультразвуковой диагностике, — произносит она, щелкнув по своему компьютеру. — И, учитывая твою недавнюю травму, нужно пройти ее сейчас.

Но прежде чем я успеваю возразить, врач встает.

— Пойду скажу, чтобы все подготовили, — говорит она с улыбкой, покидая палату.

Черт возьми. У меня нет ни минуты передышки.

— Ты была занята? — повторяет Кип, поворачиваясь лицом ко мне. — Слишком занята для анатомического сканирования?

Я заставляю себя подняться со стула, теперь, когда стало ясно, что никакой проверки у меня не будет.

— В самом деле? Ты предъявляешь, что пропустила одно УЗИ? — огрызаюсь я. — На скольких ты был?

Это заставляет его замолчать.

Что дает мне время взбеситься еще больше.

К сожалению, Кип молчит недолго. Он берет фигурку младенца в утробе, нахмурившись, осматривая ее, прижимая маленького ребенка к моему животу, как будто проверяя, подходит ли размер.

Затем переключает свое внимание на меня, и, к сожалению, я, похоже, не скрываю своего волнения.

— Почему ты откладывала сканирование? — спрашивает он, на этот раз мягче.

Я поджимаю губы.

Но потом Кип продолжает смотреть на меня, держа в руках эту чертову фигурку младенца или как там она называется.

— Если бы ты был рядом, ты бы знал, что у меня было несколько приступов паники различной степени тяжести, — вкрадчиво сообщаю ему. — Все из-за множества УЗИ, которые я делала раньше, из-за моих… выкидышей.

Я чувствую себя неловко, рассказывая о своей истории, обнажая все нервы, которые пострадали с той секунды, как я помочилась на палочку. О, как я хотела быть язвительной и сильной, забыть о своей травме и тревогах. Но я на это не способна. Все мои силы уходили на то, чтобы оставаться наполовину в здравом уме и растить ребенка, справляться с автомобильной аварией, а также с моим ненастоящим мужем, который за последние двадцать четыре часа решил стать настоящим мужем и отцом.

Кип вздыхает, на его лице появляется выражение вины.

— Мне жаль…

Машу рукой.

— Понимаю, что тебе жаль, но я сейчас не в настроении выслушивать еще одни извинения, — говорю я, не грубо, но, возможно, из меня вырывается немного негодования. — Я тут часто, — обвожу помещение рукой вокруг. — Но это сканирование серьезное. Там могут обнаружить серьезное дерьмо. Мне делали обычные анализы, но есть вещи и похуже, — разглагольствую я. — И поскольку я не могла спать в эти дни, проводила все время, просматривая форумы для мам и читая страшные истории о детях с половиной мозга, неизлечимой болезнью почек и все такое. Так что прости за то, что я не хочу узнавать это прямо сейчас! — я снова кричу, ничего не могу с собой поделать.

Кип откладывает фигурку на стол. Он преодолевает расстояние между нами, и я напрягаюсь, давая понять, как не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

Он понимает намек, останавливается. Хотя теперь он достаточно близко, чтобы я могла почувствовать его запах.