Методика очарования

Дожидаться, пока опергруппа покинет квартиру Михаила Саламатина, мы решили в подъезде, в непосредственной близости от мусоропровода, где Катька спрятала улики. Я было воспротивилась такому соседству и предложила дожидаться отбытия следственной группы в Катькиной машине, на что подруга резонно возразила:

— Ни к чему нам мелькать перед бдительным охранником. Этот крокодил старой закваски, а менты с ним наверняка провели идеологическую работу, и теперь все посетители Саламатиных автоматически попадают в разряд подозреваемых. Оно нам надо?

Устроились мы относительно комфортно: я с одной стороны обняла батарею центрального отопления, а Катерина — с другой. Немного мешал запах, исходящий из мусоропровода, но вскоре мы привыкли и к нему.

— Так что ты думаешь по поводу отношений отца и сына Саламатиных? — продолжала допытываться подружка.

— Ничего особенного, — пожала я плечами. — Обычные отношения отцов и детей.

— А мне кажется, они не очень-то ладили. Что, если это папаша сыночка своего… того?

— Иван Грозный убивает своего сына, — рассмеялась я. — Ты так решила только потому, что Игорь Юльевич не бился головой о стену из-за смерти Михаила? Или осерчала из-за того, что Саламатин-старший остался равнодушен к твоим прелестям?

По презрительно скривившейся рожице Катерины я поняла — дело именно в этом. Надо заметить, от недостатка внимания со стороны противоположного пола подружка никогда не страдала. Благодаря своему боевому характеру и весьма колоритной внешности она пользовалась успехом мужской половины человечества еще с детского сада. Пышнотелая блондинка не оставляла ни малейших шансов своим соперницам. В то время как мы, костлявые брюнетки, изобретали самые немыслимые способы, чтобы заставить мальчишек обратить на нас внимание, Катька одним движением брови отбивала всех потенциальных кавалеров. Ради нее они совершали настоящие подвиги. В детском садике всеобщий любимец и предмет обожания Андрюшка Косогоров умирал от счастья, когда отдавал Катьке свой компот, котлеты, запеканки — слоном, все самое вкусное. В школе другой любимец публики, Ванька Русаков, решал за чаровницу контрольные по алгебре, химии и физике, а однажды выкрал классный журнал и исправил двойку по английскому, полученную Катериной исключительно из-за собственной лени, на твердую пятерку. Институтская юность утвердила подружку во мнении, что в искусстве обольщения она оставила легендарную Клеопатру далеко позади. Боевой макияж, юбочка не намного длиннее уровня аппендицита — и все, самые сложные предметы, которые, по иронии судьбы преподавали опять же мужчины, сдавались на — отлично». В настоящее время Катька умудрялась крутить романы сразу с тремя, а то и с четырьмя мужиками легко и непринужденно. Иногда, конечно, у нее случаются накладки, типа перепутанных имен, ласковых прозвищ и пристрастий женихов, но Катерина не была бы собой, если бы не могла с достоинством выходить из щекотливых ситуаций. Словом, невнимание со стороны Игоря Юльевича, я бы сказала, преступное невнимание, больно задело привыкшую ко всеобщему мужскому обожанию подругу. Я заметила, как хищно сверкнули ее глазки, и здорово обеспокоилась: как бы Катерине взбрело в голову обольстить папашу Саламатина, а потом коварно его бросить. Любовный компонент может здорово осложнить наше расследование!

Дурные мысли пришлось на время оставить, потому что внизу хлопнула дверь и послышались знакомые голоса.

— Так, вы грузите тело, вы опечатываете дверь, а с вами, уважаемый Игорь Юльевич, мы на некоторое время прощаемся. Но ненадолго. Готовьтесь к новым встречам и более обстоятельным беседам. Всего доброго! — Железные челюсти лифта со скрежетом сомкнулись, и голос следователя утонул в нутре тесной кабинки. Затем послышалось невнятное бормотание Академика.

Выждав для надежности десять минут (Катька засекла время по часам), мы спустились вниз и замерли перед дверью с латунной табличкой «Саламатин Игорь Юльевич». Портфельчик Саламатина-младшего на всякий случай снова отправили в ссылку за мусоропроводную трубу.

— Звони, — велела Катька.

— Почему я?

— У тебя рука легкая.

— А у тебя грудь шестого размера, — выдвинула я встречный аргумент.

— При чем здесь моя грудь? — не поняла Катерина.

— Ни при чем. Просто звони, и все.

— Ага, — задумчиво молвила подружка. Мне удалось сбить ее с толку, и она без лишних слов нажала пумпочку звонка. Раздался мелодичный перезвон, и через полминуты Игорь Юльевич предстал пред нами во всей своей красе.

— Вы? — без тени удивления спросил Академик.

— Мы, — кивнула я, а Катька добавила: — Поговорить надо.

Пожав плечами, Саламатин-старший впустил нас в квартиру. Она здорово отличалась от квартиры Михаила и походила на филиал какой-нибудь лаборатории в НИИ физики. Повсюду валялись кусочки проволоки, малопонятные детальки, диоды, микросхемы и прочая чепуха. То есть это для дилетантов все вышеперечисленное казалось ненужным хламом, а для Академика, по всему видно, этот хлам представлял несомненную ценность.

— В кабинет проходите, — пригласил Игорь Юльевич. — Только аккуратнее, пожалуйста.