Методика очарования

— За вознаграждение, говорите? Ну-ну! А как же быть с неравной борьбой за процветание родины? Или вам предложили такое вознаграждение, что экономические проблемы государства перестали быть насущными?

Физиономия Академика вытянулась, словно он одним махом слопал целиком огромный лимон. Он выпрыгнул из кресла-качалки, едва его не опрокинув, воздел руки к потолку и принялся вещать голосом разгневанного Зевса (разве только молнии не пускал):

— Я ради России сына не пожалел, а вы мне толкуете о каких-то деньгах!!!

— Понимаю, понимаю, — пискнула я, пугаясь внезапного приступа оголтелого патриотизма у Игоря Юльевича. — Вы, главное, не волнуйтесь. Ну, погорячилась я, с кем не бывает? Хотите, водички принесу?

— Ах, оставьте, мне уже все равно! — Саламатин несколько картинно прикрыл глаза ладонью. Впрочем, ему удалось быстро взять себя в руки и продолжить разговор более или менее спокойно: — Короче говоря, Макферсон согласился сотрудничать со мной. Конечно, бумаги, похищенные вами из квартиры Михаила, могли бы стать хорошим подспорьем в нашей беседе. Но мне удалось убедить Джоша, что во избежание проблем, которые непременно возникнут в связи со смертью моего сына, все документы я спрятал в банковской ячейке. Американец и тут поверил. Мы сидели с ним на кухне, ужинали. Выпивали, конечно. Когда он слегка расслабился, я выбрал момент и «приласкал» парня пару раз молотком по голове. Потом перевез тело к вам в дом…

— Хотели нас подставить? — Я укоризненно покачала головой.

— Вовсе нет. Ваша активность мне даже импонировала, однако вредила делу. Я уже говорил, что садиться в тюрьму на старости лет не испытываю желания. А вы с подружкой оказались чрезвычайно прозорливыми и могли в ближайшем будущем на меня выйти. Но в один прекрасный момент мне стало вас жаль — вам и так пришлось несладко, менты наверняка повесили бы на вас все три убийства. Пришлось предпринять ряд предупредительных действий, чтобы на некоторое время отодвинуть это событие. В конце концов настоящего убийцу, то есть меня, нашли бы, но мне удалось бы за это время завершить кое-какие важные дела в этом мире, прежде чем его покинуть… — Академик затуманился раздумьями. Прикидывал, наверное, — все ли дела он завершил или все-таки что-то осталось? Так, в молчании, прошло примерно минут пять. За это время я успела три раза прочитать «Отче наш» и два раза пообещать Катерине, что при встрече на том свете устрою ей грандиозный скандал. Ведь это именно ей пришла в голову крамольная мысль о принудительной смерти Никиты! С этого момента и начался обратный отсчет наших с Катериной молодых жизней. Убью, ей-богу! Как только окажусь ТАМ, убью Катьку собственными руками. Пусть потом мне будет хуже, но подружка от возмездия не уйдет!

— Есть у вас еще вопросы, уважаемая Александра? — Первый раз за все время беседы Игорь Юльевич назвал меня не дурацким именем Шурочка, а по-человечески. Теперь в его глазах не было ни фанатичного блеска, ни какого-то внутреннего горения… В них я отчетливо читала абсолютное спокойствие и еще что-то, чего объяснить пока не могла, а оттого растерялась:

— Не-ет…

— Прекрасно! Тогда пришла пора звонить вашему другу Александрову…

Если бы сию минуту предо мной явилась тень отца Гамлета, удивление мое оказалось бы намного меньшим. Мы бы мирно побеседовали с призраком о старой жизни, о коварстве близких людей и о том, чего мне стоит ожидать по прибытии на тот свет. А вот о чем говорить с Академиком?! Сперва он похищает Катьку, потом заманивает в сети меня, запрещая при этом связываться с милицией, затем изливает душу и чистосердечно признается в совершенных им преступлениях, из чего следует абсолютно однозначный вывод: конец мой близок, и вдруг — здрасьте! «Звоните Александрову!» Зачем, спрашивается?

Решив, что я все-таки неправильно поняла Игоря Юльевича, я робко уточнила:

— Кому, простите?

— Следователю Александрову, — спокойно пояснил Саламатин. — Его, кажется, тоже Александром зовут? Он толковый парень, насколько я успел заметить. Конечно, несколько неприятных моментов вам пережить придется, но зато потом… Надеюсь, когда следствие завершится, вашему приятелю начальство присвоит очередное звание, а может, даже премию выпишет. Рублей сто…

— И… вы… у-у… а-а… В смысле, вы повторите Александрову все, что рассказали сейчас мне?

— Непременно, — кивнул Саламатин.

Нет, все-таки с головой у меня сегодня творится что-то неладное, никак не могу понять: какие цели преследует Академик? Неужто решил сдаться в лапы органов? Хотя, с другой стороны, куда ему деваться? Сам сказал, что рано или поздно менты его найдут. Странный человек, ей-богу! И что мне делать? Впрочем, выбора у меня нет, придется звонить Сашке. Дрожащей рукой я набрала номер рабочего телефона следователя. Вначале никто отвечать не хотел. Жалобно поскуливая, я повторила попытку и преуспела: на другом конце провода раздался недовольный Сашкин голос:

— Александров слушает.