Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Но зачем вообще нужно сознание, которое побуждает нас быть субъективными и совершать столько ошибок? Психологи в растерянности оставляют сознанию невнятно прописанную площадку: то ли оно – не очень понятно, с какой стати – специально маркирует некую информацию, то ли накладывает ничем не объяснимые ограничения на ее прием и переработку, то ли вообще просто служит помехой для полноценного функционирования человека. Сознание активно вмешивается в любой психический процесс, но как узнать, что же именно оно при этом делает? Наверное, у людей, размышлявших над подобными проблемами, были основания придти в отчаяние.

На фоне этой полной неясности постоянно появляются люди, рассказывающие о совершенно фантастических вещах, которые, вроде бы, умеет делать сознание. Психологи относят подобные явления к категории паранормальных и обычно не любят о них даже вспоминать. Действительно, неоправданно жгучий интерес к разговорам о них среди обывателей и студентов-первокурсников, обилие аферистов, спекулирующих на жажде соприкосновения с таинственным, а также полное отсутствие каких-либо научных объяснений этих якобы наблюдаемых явлений мешает отнестись к ним всерьёз. Но всё же о загадочных явлениях человеческой психики писали и звёзды психологии первой величины.

Вот В.М. Бехтерев рассказывает о мысленном внушении различных заданий собачкам В.Л. Дурова. Экспериментатор охватывал ладонями голову собаки и мысленно (иногда даже с завязанными глазами) – в течение полминуты – внушал ей, что она должна, например, забрать на диван и достать лежащую на мягкой спинке дивана кружевную салфетку, или снять зубами книгу с этажерки, стоявшей у стены комнаты, или ещё что-нибудь подобное. И собака всё это делала! Сам Бехтерев не дает этим опытам объяснения, но предлагает скептикам задуматься.[36] В 1990 г. Ч. Хонортон с соавторами провел эксперимент по мысленному внушению. В нем использовалось компьютерное управление выбором и показом целевых изображений, звукоизолированные помещения, «слепое» судейство и автоматизированное хранение данных. В 355 опытах 241 получатель сигнала показали 34% попаданий при вероятности случайного угадывания – 25%. Вероятность случайного получения подобного результата p<0,00005!! Г. Айзенк и К. Сарджент уверяют, что эти исследования «настолько убедительны и выводы настолько близки к окончательным, насколько можно пожелать».[37]

Но как решить, действительно ли подобное возможно, если мы вообще не понимаем, что в этом мире делает сознание? В общем, как пишут в учебнике, «таинственность, окружающая сознание, ставила в тупик величайшие умы в истории человечества».[38]

Кошмарное величие вечных проблем

Философия учит нас, как жить без уверенности и при этом не быть парализованным нерешительностью.

Бертран Рассел

Вопросы, которые касаются самых исходных оснований наших знаний, обычно просто не подлежат какому-либо эмпирическому исследованию. Действительно, ни в каком опыте нельзя исследовать, что было тогда, когда ещё ничего не было (или что будет, когда ничего уже не будет). Тем не менее, я убежден, что нельзя строить научное знание без хоть каких-либо ответов на подобные вопросы. Решение глобальных парадоксов, если оно вообще возможно, – всегда лишь логический трюк, изощренная словесная эквилибристика, поскольку других путей поиска ответа не существует. Этими трюками и богата философия, которая всегда ищет такое решение проблем, чтобы ответ был справедлив для любого – реального или даже только мыслимого – опыта.

Но сначала попробую кратко предуведомить читателя о своих философских вкусах. Выбор той или иной философской системы всегда субъективен, его нельзя доказать. Любая философская концепция заведомо так сконструирована, что она не может быть опровергнута никаким опытом, ибо любое опровержение в той мере, в которой оно хотя бы может быть помыслено, уже заранее должно соответствовать этой концепции. Поэтому ни одна концепция в философии никогда и не была непосредственно экспериментально опровергнута. (Другое дело, что те или иные высказывания философов на каком-то этапе развития науки отбрасывались как противоречащие опыту, если эти высказывания удавалось перевести на язык естественной науки – так, например, канули в Лету атомная теория Демокрита и утверждение Гегеля о противоречии ньютоновских концепций инерции и гравитации). Выбор философской позиции, тем не менее, неизбежен: он задает точку отсчета, позволяющую смотреть на мир. Поэтому даже отказ от выбора философской позиции есть философская позиция, правда, как показывает история, не очень эффективная для построения  научных теорий.