Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Имитация эмоциональной маркировки. Теперь допустим, что механизм сознания, стремящийся подтверждать свои гипотезы, способен в некоторых случаях имитировать подобные эмоциональные переживания, искусственно выставляя на проверку уже проверенные гипотезы и, тем самым, способен иногда по собственному желанию ещё раз получать подтверждающий сигнал о правильности предшествующих догадок. Но для этого ему надо искусственно проблематизировать имеющееся знание, например, выразить его каким-нибудь другим способом (т.е., заметим  в скобках, иначе его интерпретировать, приписать ему другой смысл). Ведь, как только что выше говорилось, информация, полностью соответствующая ожиданиям и не требующая проверки, вообще перестаёт осознаваться – механизм сознания с ней не работает. Имитируемая эмоция может не обладать той же субъективной яркостью, которая присуща подлинному эмоциональному переживанию. Но она сохраняет свойство субъективности (осознанности), порождая в актуальном сознании чувство субъективной правильности идущих в нем процессов. Может статься, именно процессы, сопровождаемые этим имитированным чувством, мы и называем мыслительной деятельностью?

Развернутое обсуждение всех этих (как и других возможных) вариантов требует уже не метапсихологического обсуждения, а построения конкретной психологической теории. Пока же нет ни оснований для предпочтения какого-либо из этих вариантов, ни понимания, сколько возможных вариантов стоит ещё рассматривать.

И совсем в заключение

В основной части этой работы умышленно не давалось никаких ответов, а только ставились вопросы. Поскольку предлагаемый текст посвящен заведомо гуманитарной дисциплине – методологии науки, постольку он вынужденно был насыщен (и даже, возможно, перегружен) цитатами. Таким способом мне хотелось вызвать ясное сомнение у тех, кто не согласен с предложенной точкой зрения (в конце концов, наука – сомневающееся знание), или хотя бы побудить их вступить в дискуссию, чтобы вызвать сомнение у автора и его единомышленников (если таковые найдутся).

Загадочность вечных проблем сознания во многом связана с тем, что само представление о сознании всегда было расплывчатым, если не ошибочным. Предложенный новый взгляд на сознание позволяет увидеть вечные ("проклятые") проблемы с такой стороны, с какой на них ещё никто не смотрел. Вряд ли стоит полагать, что высказанные в этой статье идеи окончательно решают хотя бы некоторые головоломки. Предложенные версии – это всего лишь указание на возможность решения (что, на мой взгляд, в ситуации неверия в существование Истины уже само по себе очень важно), но отнюдь не строгое решение. Ведь столько ещё остаётся неясным! Злоключения с вечными проблемами на этом не кончаются, однако они могут начать свою новую жизнь в новом обличии.

И ещё одно терминологическое замечание: термин "теоретическая физика" возник, по мнению К. Поппера, в берлинском кружке Г. Гельмгольца (замечу с восхищением – самого универсального гения, когда-либо прикасавшегося к решению психологических проблем), но возник только тогда, когда физика стала опираться на ненаблюдаемое и абстрактное понятие поля. Теоретическая психология тоже должна поневоле стать достаточно абстрактной дисциплиной, предлагающей логическое решение вечных проблем и выводящее из этих своих предложений экспериментально проверяемые выводы. К термину "теория" вообще стоит относиться с бόльшим трепетом, чем это обычно делается в психологии. Вряд ли стоит называть теорией даже самые изощренные эмпирические классификации, оригинальные интерпретации текста или дидактические пояснения к применению психологических технологий. Так, почти ничего из сказанного мной выше в принципе не претендует на статус теории – это всего лишь наброски, всего лишь методологическое путешествие.