Методология и социология психологии

В этой книге предпринята попытка преодолеть односторонность методологической рефлексии отечественной психологии, дополнив когнитивный анализ происходящего в психологической науке социальным анализом, что отражено и в названии книги, и в ее структуре. Ее первая часть посвящена традиционным для методологического самоанализа отечественной психологии когнитивным проблемам, вторая – куда менее традиционным для него социальным вопросам.

В то же время следует подчеркнуть искусственность подобного рассечения методологического поля психологии на когнитивное и социальное, это возможно только как аналитический прием. В реальной системе детерминант развития психологической науки когнитивные и социальные факты теснейшим образом взаимодействуют, пересекаются друг с другом и в «чистом» виде вычленяемы только на уровне аналитической абстракции. В частности, общеметодологические установки психологической науки и практики испытывают большое влияние не только внутринаучных, но и происходящих в обществе процессов. И как ни странно, этой науке сейчас приходится переоткрывать для себя данную хрестоматийную для науковедения истину.

Одним из наиболее существенных процессов, наблюдающихся в общей методологии психологии, является «пресыщение» постмодернистскими настроениями и – здесь тоже уместна аналогия с маятником – обратное движение в направлении ригоризации исследовательских стандартов. Этот процесс связан не только с собственно когнитивными факторами, но и с психологией самих исследователей, которые сейчас переживают «усталость» от постмодернизма, сопоставимую с «усталостью» от позитивизма, которая, в свою очередь, сильно содействовала распространению постмодернистских настроений. Одновременно он имеет и очень выраженную социальную составляющую, что с особой отчетливостью проявляется в отечественной психологической науке и системе ее взаимоотношений с нашим обществом.

Всплеск либеральных настроений начала 1990-х годов сменился «откатом» от либеральных (точнее, псевдолиберальных) идей, что проявляется в целом ряде социальных, политических, психологических и прочих индикаторов. Всеобщая потребность в свободе сменилась массовым ощущением дефицита контроля, что явилось естественной реакцией на проявление свободы в ее самых нелепых формах. Это изменение общественных настроений отразилось и на науке, в том числе на психологии, обозначившись в изменении доминирующих в ней методологических установок. Пресыщение избыточной методологической свободой, выражающейся в таких формулах, как знаменитое кредо П. Фейерабенда «годится все» (Фейерабенд, 1986), породило явное раздражение подобными формулами (Аллахвердов, 2003; и др.) и потребность в усилении методологического ригоризма.

В современном мире эта потребность усугубляется отчетливо выраженным ослаблением позиций рациональной науки и рационализма вообще, характерным и для современного российского общества, и для других стран. В нашей стране на менее чем 400 тыс. ученых сейчас приходится 300 тыс. магов, астрологов, экстрасенсов и прочей подобной публики, что выглядит более чем странно на фоне курса на экономику знаний, провозглашенного в наших официальных государственных программах. В связи с этим наблюдаются явные противоречия массового сознания: в терминах психологической науки – массовый когнитивный диссонанс, а по выражению некоторых психиатров – массовая шизофрения. По телевизору, сделанному на основе законов физики, показывают не физиков, а магов и экстрасенсов. В наших школах дети узнают о зверствах средневековой инквизиции, сжигавшей на кострах невинных людей как колдунов, которых на самом деле не существует и которыми они на самом деле не были. А придя домой и включив телевизор, они видят на экране личностей, именуемых колдунами. Если использовать выражение М. Вебера «рационализация всей общественной жизни», как показано в его трудах, сформировавшая основу Нового времени (Вебер, 1990), то происходящее в нашем обществе можно охарактеризовать как нечто прямо противоположное – как «иррационализацию всей общественной жизни».