Метрианты Галактики

– Жизнь или эмпирическое бытие как внешнего мира, так и внутреннего, являются иллюзией, истинное бытие непознаваемо. Причиной страданий в жизни является жажда бытия, порождённая невежеством. Из жажды возникает голод, из голода-страсти, пустые надежды и привязанности, стремление, борьба, которые влекут за собой победу или поражение, гордыню или унижение, и в конечном счёте скорбь, а за ней непреодолимую тьму неизбежной смерти. Жизненным принципом большинства его знакомых муравьёв было: брать вес побольше и нести подальше. В отличие от других своих сородичей, изо дня в день, выполняющих монотонную рутинную работу, муравей не считал нужным бесцельно таскать тяжести, перенося их с места на место. Он полагал бессмысленным всё то, что не направлено на созерцание мира. В спешке и суете «муравьи» из его улья умножали богатства и пожинали скорби…

Находясь у последней черты жизни, за которой следует неизвестность «Лиурфл-муравей» успокоился. Он не чувствовал страха. Иллюзия жизни оставила его. Он перестал барахтаться и скрести одеревеневшими лапками по грязному дну лужи. В последний раз взглянув на солнечный свет со дна лужи, муравей закрыл глаза и остановился. Он смирился и отказывался бороться. Жажда жизни оставила его…

Лиурфл вновь увеличился до своего нормального размера.

– Глупый, глупый муравей! Зачем ты только сдался? Почему не боролся до конца? Я бы спас тебя, непременно! Ну, пожалуйста, оживи! Обещаю, что это было последнее погружение, – жалобно, со слезами на глазах, молил Лиурфл застывшего в смертной агонии несчастного муравья.

Лиурфл искренне желал насекомому добра и очень надеялся, что муравей благополучно выползет со дна мокрой лужи. Жаль, что он ошибся. Последний бросок в мутную воду стал для муравья роковым. Очень и очень жаль…

Хрустальный звездопад осыпался на землю и в мгновение день стал ночью, которая засияла ледяной непознаваемой тайной бесконечного бытия.

Эней очень расстроился. Он не мог понять, почему вдруг превратился в другого мальчика, внешне так похожего на него, который издевался над странным насекомым. Лиурфл был ему так неуловимо знаком и близок…

Эней, беспрестанно меняя внешность, превращаясь в Лиурфла, потом обратно, задумчиво побрёл куда глаза глядят, испытывая угрызения совести за нечаянно причинённую смерть живому существу. Слёзы его душили. Комом застрял крик безысходности. Слезинки, скатываясь по нежным пухлым щёчкам малыша, плавили огненную лавовую борозду на них, прожигая до самого сердца.

Желать добра и делать добро две противоположные вещи, – решил сам для себя мальчик. Он желал насекомообразному существу добра, но ему было очень интересно узнать: умеет ли муравей дышать под водой. Поставив перед собой цель, познать все возможности муравья, мальчик не оценил возникших рисков, которые привели к смерти безобидного создания. Детская шалость по его замыслу непременно натренировала бы лупусквья, но привела к трагедии.

– Водолаза из муравья не вышло. Ах, если можно было бы вернуть мгновение и спасти радужного муравьишку! – горько подумал Лиурфл.

Или это были мысли Энея? Разобрать невозможно

Слезинки медленно, одна за другой скатывались по его сгорающим от стыда щекам и, обжигая до самых глубин души, опадали в зелёную и сочную траву, умывающуюся в водопаде из мелких росинок.

Прозрачный туман, поднимающийся бесцветной вуалью в эфир, накрыл янтарным кружевом благоухающий солнечным светом, отражённом в переливчатом песнопении жизни, сказочный сад, по которому тысячами неугомонно неслись со скоростью света весёлые и беспечные муравьи…

Глава 11. Пилунг

Будь добр со всеми, сына не ругай,

От силы не завись – живи умом,

Чти стыд и ласку проявляй,

Богатство добывай трудом…

Боль от утраты мгновенно схлынула, как только малыш вновь заинтересовался: зачем это бабушка схватила пилунга35, тёмно-малинового цвета домашнюю птицу с крючкообразным жёлтым клювом, имеющую сходство с земным фазаном, и понесла её куда-то…

Мальчик последовал за бабушкой, остановился в сторонке и начал наблюдать за её действиями. Бабуля держала странное существо за фиолетовые крылья, прижимая голову создания, размером с футбольный мяч, к идеально круглому широкому полену из красного дерева. Старушка размахнулась, словно заправский палач, и, неожиданно для ребёнка, рубанула птицу по шее, раздробив позвонки на тысячи мелких осколков, разлетевшихся в разные стороны. Голова несчастного с раскрытым клювом, застывшем в смертельном крике, отскочила в сторону и с шумом упала в цветы, которые по иронии назывались «Пилунгаски». Цветы медленно склонились над головой жертвенной птицы и стали жадно лакать её кровь, насыщая свои прекрасные голубые стебли и жёлтые соцветия…