Метро

Виндман выдохнул, положил руки на стол и, глядя в экран монитора неожиданно спросил:

– Так вы это обсуждали, когда она ушла?

Для всех в комнате это был новый тон.

Виндман посмотрел на девушку.

– Что?

– Несправедливое распределение ресурсов?

Виндман взглянул на парня. Тот уже не смеялся, а сдерживал ехидную ухмылку закоренелого старослужащего, в очередной раз убедившегося, что «шакалу» нельзя верить. Воцарилось молчание, с каждой секундой поднимавшее градус напряжения.

Только на десятой секунде голос майора Виндмана нарушил тишину.

– Дарья Афанасьева вышла из мастерской в ноль часов тридцать две минуты шестого ноября в воскресенье и отправилась домой. Но до дома она не доехала. Сигналы ее телефонов пропали. Билетов и других покупок она не совершала. Границу не пересекала. Она пропала без вести и вы последние, кто видел ее.

У девушки блестели глаза, а ее «гражданскому мужу» было больше не до ухмылок. Теперь его челюсти были плотно сжаты.

– Чем мы можем помочь? – Спросила девушка.

– Просто будьте честными, – Виндман приподнял брови.

– Хорошо.

– Зачем она хотела вернуться?

– Не поняла.

– Она хотела вернуться в мастерскую. Зачем?

На Виндмана смотрели две пары ничего не понимающих глаз.

Внезапно он встал и резко развернул к ним монитор. Нажал проигрыватель первой склейки и стал следить за взглядом девушки, в котором отражался свет от экрана монитора.

Наконец, девушка побледнела. Наверное, в этот момент, она увидела, как Даша Афанасьева взялась за ручку-сыча и услышала, как ее работница со своим парнем смеются над ней.

– Меня не интересует, что она нового узнала о себе из ваших уст, – строго сказал Виндман, – скажите, зачем она хотела вернуться?

Девушка непонимающе смотрела то на Виндмана, то на экран, где невысокая «Фрейя» прижималась к стене напротив двери, за которой Антон уже засовывал ей руку в трусы, повторяя: мелкая дрянь.

– Вы с ней работали. Что она забыла в мастерской? Зачем она хотела вернуться?

На девушку было жалко смотреть, но она нашла в себе силы покачать головой и произнести почти беззвучно «не знаю».

Виндман обошел стол, встал за их спинами и посмотрел на экран. Девушка и сверху казалось жалкой и несчастной.

– Я помню этого крокодила, – сказала она тихо, – мы делали его весь день.

– Варан. – Сказал Виндман, глядя на крашеные корни ее русых волос.

– Что?

– Это не крокодил. Это комодский варан.

Глава 24

– Как успехи? – Спросил Виндман, надевая куртку. Лену и Антона он только что отпустил.

Яков присел за стол с картонным стаканчиком кофе.

– Чувствую себя идиотом.

– Нашел что-нибудь интересное?

– Помимо роста заявок по пропавшим? Преследование трехметровым человеком в Кунцево. Странный гул на Псковской улице. Новый грибок в «Кузьминском» коллекторе.

– Грибок? Серьезно?

– Это лишь малая часть. Уходите?

– Да. У тебя хорошо получается. Продолжай.

– Работа в одиночку – это ваш стиль?

Яков помешивал кофе пластиковой ложечкой. Что-то в этом парне не позволяло на него сердиться. Наверное, его открытое лицо.

– Так ты тоже мне будешь мешать, как этот гламурный полковник?

– Ну, я ведь мог просто сидеть.

– А чем ты вообще занимаешься по основной работе?

Яков склонил голову на бок.

– Понятно, смежники. Сплошные тайны. – Борис повернулся к двери.

– Помогаю решать разные… вопросы.

– Ты ведь спортсмен?

– Четвертое место на чемпионате Европы по самбо.

– А лет сколько?

– Тридцать два.

– Хм, выглядишь моложе.

– Это плохо или хорошо?

– Зависит от ситуации. Но не волнуйся, этот недостаток со временем проходит. Так или иначе, разница между нами всего шесть лет, так что давай на «ты».

– Идет.

– Слушай, Яша, ты ведь здесь не потому, что чей-то родственник, верно?

Яков кивнул.

– Значит, тонуть мы будем вместе, – сказал Борис и вышел из кабинета.

***

Борис припарковал служебный «Форд» возле книжного магазина, вышел на запруженный тротуар. Чувствуя озноб и все еще бродившее внутри беспокойство, вызванное стрессом от столь резких перемен в его жизни, он поднял воротник куртки и зашагал к подземному переходу. В Москве уже стемнело, центральные улицы сковали пробки и после суточного перерыва, мелкий снег снова мелькал в отсветах фонарей и неоновых вывесок.