Метро 2033: Голоса выжженных земель (трилогия)

Смотря на чужое творчество со стороны, я считал безумно сложным занятием подбирать красивые, правильные слова и конструировать из них предложения, абзацы, главы, наконец, целые книги. Выдумать сюжет элементарно, только включи ненадолго фантазию, проблематичнее придать идее литературную форму, перенести абстракцию, живущую в твоей голове, на бумагу. Так я (наивный!) искренне полагал. И укрепился в своем мнении, когда начал писать сам. Непослушные слова и их сочетания с садистской изощренностью измывались над неофитом – прыгали, скакали, глумились и гримасничали, никак не желая складываться во вменяемый текст, буквы цеплялись друг за друга, образуя чудовищные, нечитаемые нагромождения, знаки препинания исчезали в неизвестном направлении, реплики главных героев тонули в какофонии косноязычных и глупых фраз.

Шло время, уставшие от непослушания единицы речи становились покладистей, запятые и точки возвращались на насиженные места, персонажи умнели, постепенно осваивая внятную человеческую речь. Укрощение строптивых символов не превратилось в простое и незамысловатое действо, но уже и не пугало с прежней силой. Оказалось, броуновское движение элементарных частиц русского литературного вполне поддается дрессуре и даже подчиняется некоторым скрытым от простых смертных сакральным правилам.

Дальше больше – я осмелел настолько, что начал присматриваться к речевому эквилибру – жонглированию словами, балансированию на грани аллитерации, акробатическим этюдам со сложносочиненными предложениями и прочему интеллигентному экстриму. Ощущение того, что свободолюбивые лексические символы проявили по отношению ко мне некую, пока еще весьма условную покорность, стало первой, весьма неожиданной наградой. Когда собственноручно написанный текст нравится тебе самому – это кайф почище прочих. Первый поцелуй не так волнует, честное слово! И не надо крутить пальцем у виска!

Время все шло, шло и шло, творческие «поцелуи» начинали приедаться, как и положено, захотелось чего-то большего! Таким большим оказалась первая, безумно желанная и при этом совершенно нечаянная (такое бывает) журнальная публикация. Гордости и счастью не было предела.

Впрочем, и журнал постепенно покрылся пылью, а затем и вовсе куда-то сгинул за древностью лет, но запретный, единожды вкушенный плод покоя больше не давал. Однако новой взаимности с печатным словом все никак не случалось… Писать в стол рука быстро устала, мечта, не успев толком родиться, зачахла и на долгое десятилетие оставила своего «носителя».

Желание тряхнуть стариной возникло внезапно. Полюбившаяся книга «Метро 2033» привела меня на одноименный портал, и в литературном разделе его я поселился на многие годы. Сначала написал и выложил на всеобщее обозрение повесть о родном Свердловском метрополитене, затем несколько рассказов; познакомился и даже подружился с интересными, талантливыми людьми. А в один прекрасный день… получил приглашение в литературный Хогвартс имени Дмитрия Глуховского! Именно в Хогвартс… Оказаться одним из авторов самого популярного книжного сериала России – уверяю вас, Гарри Поттер испытывал схожие чувства, поступив во всемирно известную магическую академию. Писатели для меня всегда являлись кастой небожителей, обитающих на облаке, питающихся исключительно вдохновением, а в перерывах между утренним и полуденным сочинительством пьющими нектар из всеобщего восхищения и преклонения. Человеку, обитающему в далеком от облака Урале, питающемуся страстно любимыми, но совершенно приземленными уральскими же пельменями, а в перерывах между рабочей неделей и выходными предпочитающему вкусное, но не очень полезное пиво, когнитивный диссонанс был обеспечен. Шок – это по-нашему, по-метрошному…

Дебютное «Ниже ада» не прибавило ощущения реальности происходящему. Да, в Хогвартс меня зачислили, познакомили с другими студентами, магами-преподавателями, с ректором-редактором Вячеславом Бакулиным и даже с Самим… Но вернуть в чувства смогла лишь вторая «курсовая» работа под названием «Изнанка мира». Моя часть проекта, написанная в рекордные, истинно студенческие сроки, заставила поверить, что какими-то зачатками магии я все же обладаю. Четверть книги за две недели – волшебная палочка чуть не отсохла, а головной мозг, на протяжении четырнадцати дней бесперебойно трудившийся в запредельных для человеческого разума температурных режимах и нагрузках, едва не взорвался от напряжения… Сдюжил, справился и… опьянел от ни с чем не сравнимого ощущения. Хорошо выполненной – с полнейшей самоотдачей – работы.