Метро 2033: Голоса выжженных земель (трилогия)

– Но я все же буду звать тебя госпожой, если не возражаешь. Госпожой наемной убийцей, Бессовестной Киллершей, Душегубом в юбке…

– Я нынче в штанишках, потому соглашусь только на «Душегуба в лифчике», – ей было очень страшно, но в такие моменты неизменно включалось резервное питание под названием «удаль молодецкая». Или «лихость безоглядная».

– Зачем тебе лифчик, девочка, с такими небогатыми титьками?!

Оскорбление достигло цели, пунктик насчет второго размера Летиция имела неслабый. И по своей величине он значительно превышал стандартную девичью «двоечку».

– Руки развяжи.

– Это зачем?

– Преподам урок вежливости: жопу тебе на глаз натяну, чтобы знал, как с девушками общаться, евнух сраный.

К этому времени глаза Лю привыкли к свету – насколько это вообще было возможно, учитывая негуманную яркость лампы, – но хама до сих пор разглядеть не смогла, тот постоянно оставался в тени. Другие источники освещения, кроме приснопамятной лампы, в комнате, похоже, отсутствовали.

– А ты не такая уж и непробиваемая, какой хочешь казаться, – мужчина удовлетворенно крякнул. – Людей убиваешь – бывает даже пачками, как сегодня, – а из-за сисек своих карликовых комплексуешь. Воистину, женщин нам не понять…

– Вам – это кому? – оскорбление, повторенное дважды, остроты не потеряло, и Летиция свирепела на глазах. – Гламурным ясеневским «заднепроходцам»? Хотя какой гламур может быть в Солдафонии, вы, скорее, казарменные педозавры!

– Педозавр казарменный, – медленно произнес собеседник. – Pedozavrus domicilium… как-то так… а что, мне нравится! Всякие мутанты по земле ходят, Дохлый солдат, Бешеный генерал, Накуренный прапор – и это только в нашем солдафонском, как ты выражаешься, фольклоре. Найдется в современном бестиарии место и для педозавра. Аккурат по соседству с Титькокрошкой обыкновенной. Извини, такое на латыни мне уже не изобразить. Хотя… дай подумать… mamma minoris vulgaris! Грудь исчезающе малая, визуально не наблюдаемая – о как!

Казалось, хозяин темной комнаты веселился с каждой секундой все отчаяннее, однако голос его, напротив, только ожесточался, слышались в нем звенящие железные нотки.

– Че тебе надо от меня, полиглот недобитый? – Лю внутренне собралась, дело шло к развязке. Красоту своей груди она будет защищать в другое время и в более подходящем месте, если, конечно, эти «время и место» когда-нибудь настанут.

– Что мне надо, ты мне дать не сможешь, – человек перешел на шепот. Угрожающий, свистящий шепот. Он перегнулся через стол, завис над съежившейся девушкой, и лицо его впервые оказалось по эту сторону от лампы.

Лю не узнала его, но что-то внутри нее шевельнулось. Это лицо она уже где-то видела!

– Не сверкай глазами, шлюха! Тебе не вспомнить меня, не терзай куриный мозг, – он обошел привязанную к стулу девушку сзади и теперь горячо дышал ей в ухо. Она чувствовала летящую на ее кожу влагу. Слюни.

– Ты меня не знаешь, тварь, – еще раз проговорил неизвестный. – Зато знаешь каждую дырку в теле моей невесты. Очень-очень мертвой невесты…

Летиция вздрогнула, такого поворота она не ожидала. Зато теперь прояснилось, почему лицо несостоявшегося жениха показалось ей знакомым, – его портрет висел в комнате Кати. Молодой, но очень серьезный человек, с массивной челюстью, никак не вязавшейся с остальными, довольно правильными чертами, отчего выглядел он несколько… карикатурно.

– Паша, вроде? – вырвалось у Лю. – Сейчас понятно, чего ты грудь мою преуменьшаешь, с Катиными дойками мне точно не тягаться…

Девушка не договорила, мощный удар в скулу свалил ее вместе со стулом на оглушающе твердый пол. Голова и плечо, врезавшиеся в бетонное покрытие, вспыхнули от боли.

– Проклятье! – жених вдруг опомнился и бросился поднимать Летицию. – Тебя ж трогать нельзя, черт возьми, не сдержался! Ах ты лярва…

Он тряс перед Лю, снова сидящей, медленно приходящей в себя, огромными кулаками и приговаривал:

– Я бы превратил твою сучью морду в отбивную, в кровавый фарш… размолотил к хренам собачьим… но я ж офицер, дал, мать его, слово!

Она не понимала ничего, никак не могла справиться с охватившей тело болью. Больно, больно, больно!

– Слышишь меня? Мрааазь, очнись! Очнись, говорю!

– Хватит меня трясти, – негромко, но зло прошептала Лю, когда сознание немного прояснилось.

Офицер схватил ее за подбородок и развернул разбитой скулой к свету. Вероятно, оценивая нанесенный ущерб.

– Перестарался… Дохлатая ты какая-то для наемной убийцы. Вот для шлюхи – в самый раз!

– Для офицера, бьющего связанную девушку, ты слишком…

– Заткнись! – Катин жених ладонью заткнул ей рот. Грубо, но эффективно. – Больше бить не буду, не для того свиданку с тобой вымаливал. Сиди тихо и радуйся.

– Чего тебе надо? – Летицию больше интересовал вопрос, чему ей радоваться, но она посчитала его бесперспективным.

– Знать хочу, – Сергей вернулся к своей части стола, спрятался за свет лампы. Боится, что опять не сдержится? – Как тебе удалось совратить и растлить мою Екатерину?