Метро 2033: Голоса выжженных земель (трилогия)

Он услышал. Встрепенулись веки, зрачки под ними беспокойно задвигались, секунду спустя на нее уставились два каре-зеленых, еще ничего не понимающих глаза, а губы сложились в недоверчивую улыбку, скрывающую облегчение:

– Я ждал ангела смерти… А мне прислали саму богиню…

Хриплый, надтреснутый голос завораживал, заставлял с жадностью ловить каждое слово.

– Не хочу вас разочаровывать… – Летиция хотела закончить фразу «но я не имею никакого отношения к смерти», однако осеклась. Она имела отношение к смерти, причем самое прямое. Профессиональное.

– Я много и часто представлял себе этот момент, хотел прочитать ангелу на прощание свое любимое стихотворение… – безымянный говорил с трудом, задыхался, ему не хватало воздуха. – Как Дедушке Морозу в детстве. Удивительная глупость… ведь стихов я никогда не любил.

– Богини любят поэзию, я бы с удовольствием послушала, – Летиция легла рядом с ним, наверное, устали колени, а может… Она не понимала, что «может», ей лишь захотелось почувствовать холод бетона и… тепло его тела. Странное желание… Как он сказал? Удивительная глупость? Удивительная глупость!

– Тогда закройте глаза или глядите в другую сторону, – безымянныйсмутился. – Я со школьного театра стеснюсь зрителей.

Высокий купол, исчезающий в темноте прямо над ними, закручивал пространство в спираль, приводя пол и застывших на нем людей в движение, вращая земной шар – гигантского размера глобус в неведомых руках – вокруг собственной оси, пролегшей через церковь и тела уставших, мечтающих о покое мужчины и женщины. Лю покорно сомкнула глаза, боясь не выдержать центробежной силы, покинуть орбиту родной планеты… «Остановите Землю, я сойду…» Нет, только не сегодня, только не сейчас!

– «Знающий худшее смотрит в меня, как в ночь», – разнеслось в храмовой тишине.

В тьму без просвета, в искренний метастаз.
Я улыбаюсь… Я убегаю прочь!
Но убежать никто никуда не даст —
В этой безумной и вечно больной тоске
Не отворится стыдных надежд портал.
Знающий худшее помнит, когда и с кем
Снилось, жалелось, тратилось, жгло гортань,

В лучшее верилось, жалось к ногам, рвало

Сердце на части, пряталось в январях.
Вата, солома, пух или поролон —
Что ни стели, все будет не так и зря.

Проще позволить ненастьям себя ласкать,

Пить одиночеств кислое молоко.
Знающий худшее выдаст билет в плацкарт
Я не расстроюсь – ехать недалеко…[27]

– Мне кажется, это самое лучшее стихотворение для смерти… Наверное, я готов к ней. Почти готов… Вы поможете мне?

– Красивые слова, поэты прошлого понимали толк в одиночестве. Кто это?

– Я не помню. Очень долго пытался вспомнить, но память предала меня… У нас с ней в последнее время окончательно расстроились отношения.

У Летиции закололо в груди, острая боль пронзила сердце, девушка попыталась закричать, но не смогла, губы сковал паралич. Только слезы брызнули из-под закрытых глаз. Сердце… бешено колотящееся, ритмичной морзянкой посылающее ей отчаянные сигналы! Бедствия? Нет, что-то совершенно иное…

– Почему вы молчите? Вам не понравились…

– Как… как тебя зовут? – мучительный морок исчез, она вновь могла говорить.

– Я не знаю. Люк называет меня Солом, но мое ли это имя – не помню.

– Сол, – она попробовала странное имя на вкус. – Сол… Хорошее имя, солнечное. Жаль, тебе абсолютно не подходит!

Названный Солом усмехнулся:

– Ты же богиня, подари мне настоящееимя.

Лю молчала. Приподнявшись на локтях, внимательно всматривалась в его серьезные, ждущие ответа глаза. И впервые в жизни дала имя своей боли, нежданно поразившей в самое сердце. Нежность… тупая сучка, бабская слабость и проклятье! Нежность – сладостная и необъяснимая. Как же глупо, невероятно глупо!

Она хотела бы обнять его, прижать к себе, защитить от жестокого мира, царящего за священными стенами, и от саморазрушающего себя, ищущего смерти, избавить от беспамятства, подарить всю свою лю…

Летиция откинулась на спину и, с вызовом глядя на вселенную, уместившуюся под старым церковным куполом, расхохоталась. Лю… подарить всю свою лю… Бог – настоящий Бог, обитающий здесь, – большой шутник! Лю…

Сол ждал. Не задавал никаких вопросов, просто терпеливо ждал.

– Я читала одну книгу – сказала Лю, просмеявшись, – очень-очень хорошую книгу, я узнаю в ней тебя… А может, и немного себя… Хочешь, я буду называть тебя Мастером?

Он, не задумываясь, покачал головой:

– Мне не нужно чужое имя. Подари мне мое, и я отправлюсь за тобой, куда пожелаешь.

Летиция прильнула губами к его уху и прошептала одно-единственное слово.

* * *