Метро 2033: Голоса выжженных земель (трилогия)

– Умела? – на Хозяйку жалко смотреть, железная леди в считанные минуты превратилась в испуганную, дрожащую от надвигающейся расплаты женщину неопределенного возраста. Исчезло все: начальственная осанка, уверенный взор, ухоженная кожа сморщилась и пошла мелкими морщинками, даже голос ее предал… – Умела?

Люк оставляет Хозяйку в одиночестве за огромным письменным столом – еще одним символом власти. Ускользающей сквозь пальцы власти…

– Выбирая между рабством и смертью, Ведунья предпочла смерть. Химия, которой ты подавляла ее собственную волю, превратила Ведунью в наркоманку, не способную жить без этого дурмана. Когда смыслом жизни становится подчинение… по ее просьбе сегодня под утро я отключил систему жизнеобеспечения. Оставил без наркотика, убивающего волю, но дарующего жизнь раба.

– Ты убил ее, называй вещи своими именами, – к чести Настоятельницы, она собирается с силами, пытается взять себя в руки. И у нее почти получается.

– Ты слишком много значения придаешь словам, бывшая Сестра-Настоятельница. – Люк жестом приказывает нам с Летицией подниматься. – Считанные минуты назад Ведунья, продержавшаяся без дурмана лишь несколько часов, скончалась в жуткой ломке. Таков был ее выбор, который я уважаю. Эпоха тотального контроля закончилась, весь персонал пришел в себя после ОЧЕНЬ долгого периода полужизни, и все они собрались там, за дверью. Им не терпится увидеть свою Настоятельницу! Ты готова к встрече с Сестрами Печали?

Мы втроем ждем у двери. Настя поднимается с кресла и тянет в направлении маркиза дрожащую морщинистую руку.

– Оставь мне пистолет и… патрон.

Люк качает головой:

– Привилегия быстрой и легкой смерти дарована отнюдь не каждому… Нынче ты не в числе избранных. Прощай.

Пока лязгает замок, прочие звуки угасают. Шум за дверью, мое дыхание и тревожно бьющееся сердце – все превращается в тишину. Не скрипит и хорошо смазанная дверь, сквозь которую внутрь входят женщины: медсестры, нянечки, «балахонщины» и другие, чью униформу я не знаю. Их очень много, кабинет не вместит всех, но молчаливые люди не спешат, у них уже украдено столько времени, что минуты не имеют значения.

Морщинистая старуха в синем форменном халате останавливается напротив нас:

– Это вы всех… освободили?

Люк серьезно кивает.

– Мы.

– Лучше бы вам в ближайшее время держаться подальше от этой комнаты.

Толпа расступается, нас пропускают. Последнее, что мы слышим, пробираясь в коридор, надтреснутый старушечий голос:

– Здравствуй, коллега. Давно не виделись… в сознании.

Эпилог

– Что теперь? – Сол схватил маркиза за плечо, останавливая.

– У меня осталось незаконченное дело в «подвале». Сегодня я всех отключаю от «капельниц»: сначала Ведунью, теперь очередь того, что когда-то было сыном Настоятельницы.

– А что делать нам?

Люк засмеялся:

– А вам шустрее соображать! Через несколько минут после подвального блэкаута начнут просыпаться детишки… Если не хотите мучиться потом совестью, из Приюта нужно валить прямо сейчас.

Летиция нахмурились, глаза ее зло сузились:

– Люк, что будет с детишками?

– Ничего хорошего, надо полагать, от всей Настиной лжи диагноз детей отличается удивительной правдивостью. Все обречены, у всех лучевая. Сестры позаботятся об их последних днях, благо ждать осталось недолго: Приют умер вместе со своей создательницей, Ведуньей, очень скоро он вновь станет прежним НИИ… Как говорила Настоятельница, «институт прорывной медицины»? – Люк криво, совсем не весело улыбнулся. – Сила уже уходит из этого места… Пора и вам уходить.

– «Вам»? – я хочу вернуться в Софьино. Мы неплохо поладили с Никитским монастырем, надеюсь, он откроет мне прошлое Ведуньи. Собираюсь потратить немного времени на изучение ее биографии.

– Зачем?

– Друзья мои, неужели вы сегодня еще не наслушались старика Люка, героического победителя самозваниц… нет, самозванщиц… тьфу ты! Самозванок, вот! Язык заплетается.

– Век бы тебя не слышал, – Сол с трудом стоял на ногах и оглядывался в поисках хоть какой-нибудь опоры. – Но пока все не выложишь, скрытная скотина, хрен тебе, а не подвал!

Летиция подхватила шатающегося мужчину, подставила ему руку и плечо:

– Держись.

– Н-да, Солдатик, не ходок ты нынче, – маркиз, сам прихрамывая на раненую ногу, тоже поспешил на помощь товарищу. – Рано такому задохлику на поверхность, придется недельку еще отлежаться… До нашей комнаты догребем?

– А куда деваться, на пол упаду, детишки затопчут… Помню я, как они на переменках бегали, – смерть всему живому и вовремя не спрятавшемуся.

До комнаты «гребли» долго, состояние Сола ухудшалось на глазах, силы быстро оставляли его. Хромота маркиза с каждым пройденным шагом становилась все заметнее, похоже, и он еле волочил ноги. Летиция начинала задумываться, дотащит ли она на собственных хрупких плечах двоих мужиков, – Люк из помощника медленно, но верно превращался в обузу.

– Приют умирает, – одышливо прохрипел Люк. – Не думал я, что так быстро…

– Мальчики, напрягитесь, недолго осталось!

– Знал бы, что мы еще такие дохлые, черта с два бы Ведунью отключил! Гуманист хренов.