Метро 2033: Крым. Последняя надежда (трилогия)

В трюме крейсера было шумно, людно и душно. Клубы табачного (и – Пошта принюхался – не только табачного!) дыма плавали под потолком, а человеческая масса перекатывалась вокруг «ямы» – двух грузовых контейнеров, соединенных параллельно. Что бы ни говорил капитан Воронин о подъеме боевого духа, а основным притягивающим фактором боев мутантов был тотализатор.

Народу в трюм набилось – не протолкнуться. Запах немытых тел, перегара, азарта, адреналина будоражил толпу. Американцы (пиндосы, как их тут называли) что-то орали по-английски, наши отвечали отборной матерщиной. Боцман – классический такой боцман, с пузом и бакенбардами, – выдал «малый шлюпочный загиб», и Пошта аж заслушался.

– Делайте ваши ставки! – надрывался «жучок», – делайте ваши ставки! Химера – три к одному! На темную лошадку – один против трех! Три схватки по пять минут! Угадай счет – удвой выручку!

«Жучков» было на удивление много – они шныряли по толпе, быстро и ловко считали мятые измусоленные купюры, обменивали их на патроны и консервы, что-то орали, что-то, наоборот, нашептывали и обеспечивали круговорот бабла в природе.

Воронину и Поште уступили почетное место у края «ямы». Рядом отирался мичман Зиняк.

– Уж мы пиндосам-то покажем! – суетился он.

Распорядитель боев – мордатый американец в камуфляжном комбинезоне – махнул рукой, и два морпеха вывели в яму Химеру. Вывели, удерживая за ошейник при помощи железных прутьев длиной по два метра каждый, – а не то порвала бы Химера и морпехов, и распорядителя. Абсолютно озверевшая от ярости тварь кидалась на все, что двигалось. Шум, гам и яркий свет прожекторов бесили ее сильнее обычного.

– Боевой конструкт! – перекрикивая толпу, пояснил Воронин. – Еще до Катаклизма начали разрабатывать!

– Угу, – промычал Пошта, разглядывая противника Одина.

Химера оправдывала свое название, будучи составленной словно из частей разных животных. Тело, безусловно, льва. Морда – скорее волчья, только пасть с тремя рядами зубов. Передние лапы – как у росомахи, с жуткими когтями, а задние – сверхмощные, как у кенгуру (прыгучая, должно быть, тварь). Хвост – а-ля скорпион, затянут в экзоскелет из кевларового псевдохитина и увенчан ядовитым шипом. Глаза фасетчатые, как у насекомого, смотрят яростно и во все стороны одновременно.

Опасный гад, ничего не скажешь!

– В синем углу! – вопил в микрофон распорядитель. – Неоднократный чемпион Шестого флота! Обладатель Гран-при Аю-Дага! Лауреат звания «Самый мерзкий мутант» на конкурсе в Партените! ХИМЕРА!!!

Толпа взорвалась торжествующими возгласами.

– В красном углу! Дебютант соревнований! Темная лошадка! Боевой конь клана листонош! ОДИН!!!

Гул был потише, скорее – заинтересованный, чем возбужденный. Про боевых коней листонош многие слышали, но мало кто их видел.

Один, разумеется, выходить на арену и не думал – как ни тягал его за уздечку матрос Воловик, конь стоял себе и с места не сдвигался. «Как он еще матросу руки не откусил?» – удивился Пошта и негромко свистнул.

Услышал хозяйский свист – на расстоянии метров двадцати и сквозь рев толпы Один неспешно, гарцующей походкой вышел в «яму».

Морпехи, ретировавшись к выходу, приготовились отстегнуть Химеру. Та сходила с ума от ярости. Толпа ревела.

– Внимание, ставок больше нет! Ставки сделаны! Ставки больше не принимаются! – трижды повторил распорядитель и рявкнул: – Начинайте бой!!!

Химеру отстегнули, и морпехи едва успели выскочить из «ямы». Тварь – боевой конструкт, плод гения американских генетиков – тут же припала к земле и начала шипеть, хлеща себя смертоносным хвостом по бокам.

Один привычно развернулся к опасности задом. Задние ноги коня – самое грозное его оружие. От такого пренебрежения Химера подрастерялась и, чуя подвох, стала заходить сбоку. Один чуть-чуть сместился.

Химера – все-таки безмозглая тварь – прыгнула. Один легко, как играющий жеребенок, отпрыгнул в сторону, и конструкт промахнулся, со всего маху врезавшись в стену. Один иронично заржал, толпа ответила торжествующим хохотом.

Химера, помотав головой, начала заходить на вторую атаку. Один держал дистанцию, периодически взбрыкивая и поднимая то одну, то другую ногу, увенчанную шипастой подковой.

Толпа от рева перешла к ритмичному скандированию:

– Да-вай! Да-вай! Да-вай!

Поште стало скучно. Исход схватки был предрешен. Скорость и сила без мозгов – не лучшее сочетание против скорости, силы, почти человеческого разума и (самое, пожалуй, главное!) богатого жизненного опыта Одина.

Химера опять прыгнула, на этот раз схитрив: могучие задние лапы послали ее в полет не прямо на боевого коня, а чуть мимо – в стенку. Росомашьи лапы самортизировали удар и развернули Химеру в полете. Рикошетом отскочив от стенки, тварь угодила прямо на спину Одину.

Тот опять взбрыкнул, заржав уже от боли (когти все-таки пропахали коню спину – как раз там, где обычно было седло; придется на пару деньков забыть о верховой езде) и, вывернув шею на сто восемьдесят градусов (шейные позвонки боевых коней тоже претерпели модификации), мощными своими клыками впился в загривок химеры.