Метро 2033: Крым. Последняя надежда (трилогия)

В общем, сделал вывод Пошта, мужик был не только социопатом, но и изрядным мизантропическим дерьмом.

Игнат поступил просто: отчаявшись объяснить окружающим, что им прямая дорога в биореактор, и убедить покончить жизнь массовым самоубийством, неоцененный и очень гордый, он удалился в степь.

Было ему в те годы чуть за тридцать. Делать Игнат толком ничего не умел. Только стихи писать. Гениальные, естественно, и, естественно же, непонятные.

– Хотите, я вам почитаю?

– В другой раз, – внутренне содрогнувшись, ответил Пошта.

– Нет, ну хоть немного. Вот, послушайте: «Ты можешь меня ненавидеть, ты можешь меня не любить, хочу я тебя развидеть, хочу я тебя убить, тупая ты жирная сволочь, во всем обвиняешь меня, но ты же меня недостойна, и я не люблю тебя».

– Хватит. И чтобы больше ни строчки не цитировал, понял? Рассказывай дальше.

Стихи можно было писать и в степи. Чем Игнат и занимался все долгое крымское лето. С людьми он не общался, не считая редких вылазок в чужие сады и огороды – есть-то надо было. Зарос бородой, загорел дочерна, извел несколько пачек бумаги на свою нетленку. Душа требовала, конечно, признания, но воспоминания о жизни среди людей были пока что слишком свежи.

Но осень пришла, по словам пилота, внезапно. Неожиданно подкралась, дрянь такая, нанеся поэту чувствительный удар. Дожди, холодные ветра… Игнат понял, что либо загнется, либо вернется к людям.

Листоноша представил, как этот желчный никчемный человечишка мучается непростым выбором. Но сочувствия не испытал. Игнат между тем продолжал рассказ.

Его силы воли хватило на две недели. Игнат даже пытался вырыть землянку, но ее заливало. А потом изгой и правда заболел. Метался в горячечном бреду, его колотил озноб, а кашель раздирал легкие. И все время не хватало воздуха. Мобильного телефона у Игната не было, и тут бы ему и помереть. Но, видно, у Бога были на этого уродца свои планы. Потому что больного Игната нашел прежний Хозяин неба, такой же упоротый социопат, разглядевший в психе родственную душу. Хозяин неба отволок его в ангар, где давно уже жил отдельно от цивилизации, наладив крепкое хозяйство и запасшись всем необходимым на случай войны, которая – в это летчик свято верил и где-то даже ждал – вот-вот грянет.

Нашлись у него и достаточно сильные, чтобы излечить от пневмонии, антибиотики.

Через несколько недель Игнат окреп и с удивлением понял, что привязался к своему спасителю. Долгие вечера проводили они в беседах, сладострастно ругая весь мир в целом и отдельных людей. Хозяин неба научил Игната всему, что сам знал: управлять самолетом, восстанавливать топливо при помощи присадок… А потом-таки грянул Катаклизм.

Для двух пилотов это был подарок судьбы.

Хозяин неба к тому времени уже начал сдавать, но умом был силен, как прежде. Он решил, что никто не должен подобраться к ангару.

Времена были неспокойные, по острову бродили тяжело больные, умирающие, обезумевшие люди. Свое спокойствие следовало охранять.

Дело это оказалось вполне простым: раз в неделю Хозяин неба облетал свои владения (ту территорию, которую считал своей). Если внизу, на земле, кто-то копошился, его из баков заливали горящим топливом. Сначала Игнат отнесся к такому убийству себе подобных с недоверием. Но потом вошел во вкус.

Старик уже почти не вставал. Игнат царил в небе самостоятельно.

Убивать людей ему нравилось – хотя бы потому, что ему не нравились сами люди.

– Любишь запах свежего напалма по утрам? – поинтересовался Пошта.

Игнат не понял.

Потом старика не стало. Игнат похоронил его. Без наставника было одиноко, но скучать-то некогда. Втайне Игнат лелеял мечту долететь до какого-нибудь большого города и уничтожить его. Над тем и работал, ломая голову, как бы увеличить количество топлива.

Безумец закончил. Глаза его блестели. Только вот смотрел он уже не на дульный срез обреза, а куда-то за плечо Пошты.

Листоноша успел развернуться вовремя: дряхлый старик уже заносил топор на длинной рукояти, целясь ему в голову.

Стрелять было некогда. Пошта развернулся на опорной ноге, перебросив себя за спину старику. Топор был тяжелым и по инерции продолжил движение. Листоноша поднял обрез и изо всех сил ударил старика в основание черепа. Тот упал.

– Нет! – Игнат вскочил и бросился на листоношу.

Одно дело – наврать, что единственный друг и наставник умер. Другое – увидеть, что его убивают. Инстинкт самосохранения у выродка выключился.

Что хорошо в огнестрельном оружии: из него можно не только стрелять. При желании оно превращается в дубину. Пошта решил патроны экономить и встретил Игната ударом в морду. Безумец упал, но тут же вскочил. Скула у него была рассечена, кровь текла на куртку. Но он, похоже, этого не замечал.

Другого выбора не было, и Пошта выстрелил ему в грудь. Бабахнуло громко, звук отразился от металлических стен ангара. Игната отшвырнуло. Пошта приблизился и заглянул ему в лицо. Второй патрон можно было не тратить – глаза безумца остекленели.

А вот старик еще дышал. Пошта перевернул его на спину. Старый Хозяин Неба открыл глаза. И столько в них было ненависти, что листоноша отшатнулся.