Метро 2033. Отступник

– Надо же, – Заквасский изобразил удивление. – У вас там, в Лакедемоне, видимо, серьезно к таким вещам относятся. Но если вернуться к нашим делам, то вот, что я тебе скажу, – Заквасский строго сдвинул брови. – У греков было две богини: Афродита Урания и Афродита Пандемос, то есть небесная и земная. Не путай одно с другим. Афродита, о которой постоянно вспоминали до катастрофы всякие поэты и прочие любители порно, была воплощением не любви, а страсти, потому и гуляла от кузнеца Гефеста, творца и созидателя. Ей, видишь ли, был понятней Арес, ибо война и любовная страсть близки друг к другу: обе склонны к разрушению. Так что, пацанчик, какая разница, отчего помирать? Давай лучше сражаться. Ведь таким образом сердце любой девы, а тем более твоей сестрички, завоевать проще всего!

Юноше никак не удавалось собрать мысли: с одной стороны, шаман подчеркивал, что Олег и Каур переступили черту, и значит, произошедшее ночью было преступлением. С другой же – все слова этого странного человека дышали такой искренней расположенностью, что выходило, как будто никакого преступления тут и не было…

«Как звук хлопка одной ладонью. И есть, и нет его».

Тем временем они подошли к подножью Новой лестницы, на ступеньках которой сидела худощавая женщина в длинном холщовом платье. На ее лице проступали многочисленные морщинки, однако она была все еще очень красива увядающим очарованием поздней осени.

– Инесса, здравствуй, любовь моя! Камень холодный, ты простудишься, – шаман расплылся в улыбке, но взгляд его был как вата, в которую спрятали колючку. – Олег, позволь представить тебе мою жену, старшую из клана Лицедейки.

Олег понятия не имел, что надо сделать, и потому молча поклонился.

– Козел ты, Яшка. Безрогий, – сказала женщина, нахмурившись. – Опять вчера со своей контрабандисткой барахтался?!

– Не контрабандисткой, а контрабасисткой, – умиротворяюще возразил Заквасский, поднимаясь по лестнице мимо жены. – И не барахтался, а ловил рыбу. Ты же знаешь, у меня с ней платонические отношения.

– Платон был тем еще извращенцем, – ответила Инесса с нотками иронии.

– Я тебя уважать начинаю, – заулыбался шаман, остановившись на мгновение. – Гляжу, общение с Фаиной на пользу идет. Уже сарказму тебя научила.

– Не она, а ты меня научил, и не сарказму, а цинизму, – проговорила Инесса, отворачиваясь от мужа. – Ты так и не поинтересуешься: приходила Фаина или нет?

– А чего интересоваться? По тебе и так ясно: приходила!

Заквасский с Олегом продолжали подниматься, и когда Инесса больше не могла их слышать, шаман сказал:

– Вот так уже тридцать лет она меня к статуям ревнует. Так что, пацанчик, еще неизвестно, может, оно и к лучшему, что тебе на Каур жениться нельзя. Наши женщины очень похожи!

– А кто такая эта Фаина? – спросил Олег, чувствуя, как опять вторгается пугающая реальность, сбивая привычные рамки разумной жизни.

– О! Необыкновенная женщина. И превосходнейшая актриса, – Ян даже глаза закатил от восторга. – Родилась в Таганроге. Я так жалею, что нам не довелось познакомиться. Она умерла в год моего рождения. Вот будет время, сходим, проведаем ее. Но это позже, как ты сам догадываешься. А пока нужно понять, кто из покровителей почтил своим присутствием наш праздник.

– Зачем нужно?

– Только на основании этих сведений я смогу сделать верное предсказание о судьбе общины, – ответил шаман с тяжелым вздохом. – И меня уже очень сильно беспокоит, что дух Отшельника не появился.

– Кажется, со мной говорил державный орел, – произнес Олег.

Он помедлил минуту, а потом выложил все, что довелось ему испытать в ночь Откровения.

– Радует, что Творец и Сказитель появились, – сказал Заквасский. – Значит, с урожаем будет все в порядке. Что ж два великих духа-покровителя присутствовали на празднестве, один отсутствовал… все-таки хороших примет больше! Но то, что вчера нашего покровителя не наблюдалось, это очень плохо.

– Почему? – спросил Олег.

– Потому что Отшельник – дух увядания. И, значит, малой кровью не обойдется, не миновать многих смертей…

– Но скажите, как такое возможно?! Ходящие фигуры, летающие, говорящие… один даже курил… они же из металла, неживые! – закричал юноша, схватившись за голову, так как боялся по-настоящему сойти с ума.

– Испугался? Понимаю, – шаман успокоительно похлопал его по плечу. – Когда я начал экспериментировать с листьями киндеровых деревьев и все это со мной начало происходить, я тоже боялся. Не знаю, насколько тебя устроит моя гипотеза, но видишь ли, глупо считать нашу планету просто куском космической грязи, который летает по орбите вокруг затухающей звезды. Природа-то живая. Может быть, иначе, чем ты или я, но живая и думающая. Поэтому, когда ядерные взрывы, которых были сотни или тысячи, перемешали ментальные слои и выжгли часть астрала, то в самой ткани мироздания образовались дыры и начали случаться вещи, о которых говорилось только в сказках.

Заквасский остановился и обвел руками небо и землю таким широким жестом, будто обнимался с окружающим.