Тяжело вздохнув, Роман откинулся на спинку стула. Что-то они упустили в вопросе управления. Да, было весьма мудро разбить людей на классы, чтобы полноправные граждане гордились своим статусом, а крестьяне цеплялись за свое неполное гражданство и с радостью помогали угнетать рабов. Но все же чего-то не хватало…
Повинуясь неясному импульсу, царь подошел к сейфу, открыл его и достал конверт плотной бумаги, из которого вытащил потрепанный, с обломанными краями квадратик. Со старой пожелтевшей фотографии смеющимся взглядом смотрела сестра – молодая, энергичная, с роскошной гривой волос редкого пепельного цвета.
«Какая теперь ты, Инеска? Впрочем, тебя уже, вероятно, нет в живых. Глупая пианистка, вышедшая замуж по любви за безумного скрипача… Или не такого уж и безумного?…»
Из этого же конверта царь извлек исписанный тетрадный листок. В сумасшедшие первые годы после ядерной войны, он, прочитав идиотскую записку, мысленно прокляв скрипача-психопата и пожалев дуру-сестру, тут же забыл о них. Инесса никогда не была дружна с семьей, более того, частенько с презрением отзывалась о профессии родного брата, поэтому пропажа несносных родственников не особенно сильно занимала Романа. И вот теперь, спустя много лет он почему-то вспомнил о прощальном письмишке.