Метро 2033: Питер

— Нормально! — резко сказал Уберфюрер. — Не один я такой. У всех в метро такая же фигня. Погулял, блин! Остался бы в своей Якутии, был бы с ними. Хоть в могиле, а все же с ними. А, как думаешь, борец с мировым апартеидом?

Начали собираться. Надели противогазы. Скоро придется менять фильтры, но пока обойдемся этими. Иван затянул горловину рюкзака, проверил, чтобы ничего не болталось, вдел руки в лямки. Вот и ладно. Сейчас будем выдвигаться. Он взял автомат и увидел, что к нему приближается Кузнецов.

Кузнецов приблизил противогаз к маске Ивана — для лучшей слышимости. Или — для секретности.

— Кто достоин быть диггером? — спросил он. Точно, для секретности. — Я знаю, командир, это глупый вопрос, но…

Иван задумался. Помолчал, глядя на Кузнецова. А Миша ведь действительно нацелился в его команду. Серьезный мальчик. Не хватало мне только второго Сазона…

Воспоминание о бывшем друге опять вызвало в нем вспышку жара и ярости.

Стоп.

Успокойся. Мальчишка тут ни при чем.

Дело во мне.

— Кто достоин быть диггером, значит? — сказал Иван. — Хорошо, я скажу тебе. Тот, кто выполняет три правила.

Первое: диггер храбр, но осторожен. Второе: настоящий диггер всегда держит слово.

И третье: тела павших товарищей не должны оставаться на съедение тварям.

— Диггеры своих не бросают, — сказал Кузнецов. Глаза молодого мента горели даже сквозь стекла противогаза.

— Точно, — сказал Иван.

— Но… как?

— А вот так. — Иван достал гранату, жестами показал, как выдергивает кольцо, прижимает рычаг. — А потом прижимаешь рычаг и мертвецу вот сюда, — он сунул гранату себе под мышку, прижал руку другой рукой. — Такой сюрприз для твари. Попробуй тронь мертвого диггера — челюсть вырвет. Понятно?

Кузнецов восторженно кивнул. Эх, ты, мальчишка… Иван поднялся, оглядел команду:

— Пошли с богом.

Оставайся на ночь в тепле, потому что утром всегда холоднее. Мелкий дождь капал на плечи, едва слышно стучал по резине противогаза. Окуляры начали запотевать. Иван оглянулся — команда шла за ним. Мертвый лес (тот самый знаменитый Сосновый бор?) остался позади, скоро должна была начаться зона станции.

Иван видел в сером белесом тумане размытые очертания огромных корпусов. Высокие трубы уходили вверх и исчезали в дымке. Один раз им встретился указатель «Проход запрещен. Охраняемая зона» — покосившийся от старости. Краска на нем облупилась, лохмотьями свисала с заржавленного металла.

Пару раз встретились упавшие на землю побеги колючей проволоки. Кое-где появилась растительность. Обычная с виду трава, ничего опасного, но Иван предпочел вести команду в обход, через песчаные кочки. Вдали колыхались серые заросли.

— Вполне возможно, — сказал перед выходом Водяник. — Что от жизни в подземельях мы утратим нужду в цветном зрении — как утратили ее некогда волки, охотившиеся в основном по ночам и в сумерках. Уже сейчас часть детей в метро рождается дальтониками. Вполне возможно, сказывается и повышенный радиационный фон… но думаю, дело все же не в этом. — Он нога молчал. — Мы приспосабливаемся. Меняемся.

С каждым поколением заметна разница между детьми. Сейчас у новорожденных повышенные показатели собственного излучения, но, видимо, появляется что-то вроде иммунитета к радиации. Природа все равно берет свое — даже с таким неблагодарным объектом, как человек.

Но то, что наверху, я не могу отнести к нашей линии эволюции. Вполне возможно, это откат — восстановление системы. А может быть… и этого я опасаюсь даже больше… Резервный вариант.

Построение экосистемы на других принципах. Тогда у человечества нет шансов. Увы.

Иван мотнул головой, переступил через ямку, в которой скапливалась дождевая вода. В грязном зеркале на мгновение отразился его силуэт. Капли разбили зеркало.

Через полчаса пути они вышли к внешнему периметру ЛАЭС. Столбы с облупившейся краской, покосившиеся, замерли вечными (увечными) часовыми на границе охраняемой некогда зоны. Сейчас только покосившаяся будка КПП мокла под дождем. За ржавым шлагбаумом, уткнувшимся одним концом в землю, начиналась неплохо сохранившаяся бетонка.

Ближайший к Ивану корпус ЛАЭС выглядел совершенно обычным. Словно здесь даже Катастрофы никогда не было. Впрочем, что бетонному саркофагу станции внешние изменения? Просто не стало людей. И все.

Иван переступил шлагбаум и остановился, поджидая остальных. Ровная размеченная территория. Голые мертвые кусты, очерчивающие пешеходные дорожки.

Уберфюрер встал рядом. Дождевые капли били его по брезентовому плащу и резиновой морде. Круглые окуляры. Убер постучал себя по мокрому носу противогаза, по банке фильтра. Иван кивнул, посмотрел на часы. Да, пора.

Жестами подозвал остальных.

«Приготовиться к смене фильтров». Глухой из-за маски голос тонул, смягчался в сыром воздухе. Внезапно мелкий надоедливый звук дождя прорезался далеким тоскливым воплем.

Иван вздрогнул.

Почему-то он сразу вспомнил серого человека, стоящего на корме лодки. Да ну. Не может быть.

Отставить, показал Иван жестами. Бегом, за мной!