Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)

Охотин подошел ближе, переворошил вещи. В серую пыль выпал завернутый в ткань муляж руки. Искусно сделанный, на живом человеке и не отличишь от настоящей конечности.

— Это Чижов, из моих.

— Черт возьми, что же с ним случилось? Что это все значит? — растерянно пробормотал начальник «кротов».

— Не дай нам, Господи, узнать это когда-нибудь на собственной шкуре.

Сергей Шивков «Будь как дома, путник»

Новые постояльцы Штыку сразу не понравились.

Странная троица нарисовалась ночью и потребовала палатку в самом дальнем углу территории, отведенной под гостиницу. Все трое были облачены в новеньких камуфляж, но сидел он на них как-то неуклюже, топорщился, словно это были не люди, а деревянные чучела. Лица скрыты за респираторами, и дымчатыми панорамными очками. На руках — тактические перчатки. В общем, цирк уехал, клоуны остались.

Штык отвел гостей в одну из палаток, зажег свет. Не какую-нибудь нищебродскую карбидку или керосинку, а электрическую лампочку, висевшую под потолком палатки в зеленом абажуре. Настоящий отель четыре звезды!

Один из постояльцев снял с плеча рюкзак, бросил его на стол и неловкими, какими-то ватными движениями стал развязывать тесемки. Наконец справился, отступил на шаг назад и указал на рюкзак Штыку:

— Плата.

Хозяин гостиницы подошел к рюкзаку, заглянул и обомлел. Тот доверху был набит автоматными патронами, в рожках и россыпью.

Штык, сглотнув слюну, с трудом отвел глаза от такого богатства. Стараясь выглядеть спокойным, сказал:

— С одного человека в день пять патронов. Ужин за отдельную плату. Кипяток бесплатно.

Троица китайскими болванчиками закивала головами, а владелец рюкзака вновь произнес:

— Плата.

Штык подошел к рюкзаку, отсчитал пятнадцать патронов, положил на стол, объяснил:

— За постой.

Потом еще десять:

— Ужин.

Ночные гости молча закивали.

Хозяин гостиницы сгреб патроны рукой, стал рассовывать их по карманам. Один выскользнул из рук и упал под стол. Штык нагнулся и подобрал патрон с пола. Когда разгибался, взгляд его упал на обувь одного из постояльцев. Новые высокие берцы со шнуровкой и толстой подошвой — мечта многих обитателей метро. Вот только левый ботинок был одет на правую ногу, а правый — на левую.

Штык засунул патрон в карман, улыбнулся неискренней улыбкой:

— Сейчас ужин принесу. И чай.

Снова молчаливые кивки.

Странные постояльцы.

С тех пор, как Штык поднялся и обзавелся гостиницей, в номерах разный народец останавливался. Были тут и беженцы, спасавшиеся от мора, войны или нашествия мутантов. Частыми гостями были сталкеры, отдыхающие душой и телом после вылазок на поверхность с местными красотками. Изредка на ночлег останавливались молчаливые зомби-хантеры, от одного взгляда которых хотелось забиться в самый дальний угол станции и не высовываться оттуда до утра.

Утром в трех палатках расположилась группа паломников. Как понял Штык из обрывочных фраз, которыми перекидывались между собой странники, направлялись они куда-то на северо-восток, чтобы услышать слово истины из уст объявившегося там мессии по имени Илларион. Молчаливые, косматые, небритые, облаченные в балахоны болотного цвета, паломники вызывали у хозяина гостиницы одновременно отвращение и неприязнь.

Новые же постояльцы не поддавались ни одной классификации.

Но, как известно, патроны не пахнут.

Штык принес постояльцам чайник, тарелки с кашей, лепешки, три крысиные тушки на шампурах.

— Ужин.

В ответ вновь только молчаливые кивки.

Хозяин гостиницы, помолчал, что-то хотел сказать, но передумал и вышел.

Уже почти дойдя до своей палатки, Штык вспомнил, что забыл связку ключей на столе в палатке новых постояльцев. Пришлось возвращаться назад.

Отвернув клапан палатки, нарочито беззаботным голосом произнес:

— Извините, гости дорогие, я тут у вас…

Штык хотел сказать «забыл ключи», но потерял дар речи. Камуфляж валялся на полу, а на двух кроватях в тусклом свете лампы колыхалась розоватая слизь.

Штык явственно чувствовал, как на голове зашевелились волосы. Лизуны!

В конфедерации любой младенец знал, что в туннеле между «Кузьминками» и «Дубровкой» водятся эти твари. В ротовой полости у них имелся иссиня-черный мясистый язык, которым они намертво приклеивались к жертве и постепенно вытягивали из организма всю жидкость. За этот язык обитатели метро и прозвали их лизунами. После встречи с ними от человека обычно оставалась груда костей, обтянутых кожей. Но как лизуны научились принимать облик людей и даже имитировать человеческий голос?

Размышления хозяина гостиницы были прерваны сильным ударом в спину. Штык не удержался на ногах и упал. Обернулся.

Третий лизун, еще одетый в камуфляж, стоял над ним:

— Надо стучаться. Плохо не стучаться. — Неловким движением он стянул респиратор и очки. — Здравствуй, вкусный ужин. Кипяток бесплатно.

Анна Калинкина «Ведьма с Ваганьковского холма»